Надя давно заметила, что взрослые - странный народ. Ей многое было непонятно: почему надо рано вставать на нелюбимую работу, почему надо любить супы и каши, почему надо заставлять детей делать то, что им не хочется? И еще много всего удивляло Надю в людях, которые сами когда-то были маленькими, но забыли об этом.
Еще она не понимала, почему мама с папой так часто в последнее время кричат. Друг на друга, на Верочку, на саму Надю, на других взрослых. Она видит, как поссорившись, папа выходит курить на лестничную клетку и долго стоит там, глядя в окно и не решаясь вернуться. В домашней одежде и старых тапках он выглядит совсем растерянным, выпуская дым из-под усов, с опущенными плечами, скрещенными у груди руками. А мама, закрывшись на кухне, открывает кран и с каким-то ожесточенным отчаянием начинает греметь грязной посудой. В такие моменты Надя с Верочкой, чем бы сестры не занимались, затихают, ведут себя как мышки. Хотя очень хочется подойти к родителям, обнять их, растрясти их грусть. Но что-то мешает, останавливает.
Или вот недавно. У Верочки никак не выходило красиво написать букву "О". Так мама на нее накричала. Верочка, конечно, в слезы. Мама тоже. Папа - курить.
На Надю они тоже кричали: что со школы задержалась, что синяк принесла, неосторожно бегая на переменке.. Правда, Надю родители давно уже не ругали. Но девочка слышала, как папа повышает голос, требуя от врачей каких-то ответов, со злостью рычит, переключая программу вестей, обзывает непослушного и очень шустрого кота Ваську дураком...
Как реагировать на это, девочка сначала не знала. Плакать, как младшая сестра, стыдно, обижаться - глупо. Вот и отмалчивалась, пережидая бурю. Потому что мама всегда приходила к ним в комнату, садилась рядом, гладила по голове и объясняла: "Простите нас, девочки. Мы не со зла. Не обращайте внимания, все хорошо. Все будет хорошо, мои любимые".