Жаль, не выходит сторговаться.
Эра уступает, утекает водой, давая возможность Ридду уйти, а Лойду высказаться.
Надеется, что Ридд не натворит очередных глупостей за порогом бара.
Остается на месте сама, не преследует, ведь так нужно. Вопрос двоих имеют право решать только двое - в конце концов, каждый из них имеет право на действие, право на самого себя.
Она даже несмотря на промахи верит в них - в каждого из них.
И уж точно она не ожидает ни от кого из Братьев под дых.
Не ожидает, что Лойд станет закладывать их.
Но получает сполна! Под дых - Лойд уже заложил.
...- А кем, извините, были ВЫ в Монтичелло...?
- А вы когда-нибудь слышали о Братстве Стали?...
Кошачьи глаза презрительно и яростно щурятся.
- Твою ж мать, что ты несешь, Лойд, а?
А потом она понимает, так же как и понял вернувшийся Тильберт - что теперь здесь все известно, Харя и этот второй, и еще, может, десяток ушей внутри паршивой забегаловки знают, кто они. Теперь поздно и кончено. Теперь все равно.
Только злость, досада и опасения не растворяются от "все равно" в воздухе, не просачиваются за пределы ее, наоборот - концентрируются острее. Ведь это как-то слишком паршиво - остаться в дураках с шестеркой на руках.
Тильберт говорит за нее. Ее словами. И после того, как отходит, Эра перестает быть для всех невидимой, материализуется отчетливо в уверенном - не слышали до этого, да? - голосе, однозначных жестах, сузившихся от напряжения кошачьих глазах.
- Полагаю, Харя, вы получили ответ на свой вопрос. У нас дело к Мафину Лоу и я лично могу предложить вам только вот эти... двадцать пять крышек. Вы беретесь отправить к Лоу весточку за такую цену?
Она больше не торгуется.
Эра ставит ладонь на стол ребром между Харей и деньгами, давая понять, что отказ хозяина бара автоматически повлечет за собой ссыпание крышек обратно в рюкзак, вопрос она задала четко, а ладонь выставила вполне жестко.
"Доставить Кейс Мафину Лоу" - Записано. Выполнить.
Если Харя откажет - она пойдет сама искать пути в город, пусть даже и ей придется идти одной.