Так и не смотрела.
Вспомнился Хелл, мягкий и горячий. Скудная возможность тепла, невозможная теперь. "Звездочка моя" - сказал бы сейчас.
Не сказал бы - стало как-то сразу очевидно, что будь здесь Хелл, пройди он этот путь сегодняшнего дня вместе с нею - теперь бы он так не говорил. Нести ее на руках - это железный Хелл бы еще стерпел, а вот увидеть ее определенный промах, ее очевидную глупость - потерять бдительность, забыть о собственной безопасности - такого бы Хелл Великолепный терпеть не стал. С ним было хорошо и тепло там, в стенах убежища, под защитой родителей, в предсказуемости каждого дня. В том, что теперь неизбежно становилось прошлым, было легко сиять ярче других. Реальность вокруг изничтожала привычное. Звездочка катилась за горизонт...
Стыд неожиданно стал неудержим, он заполнил краской щеки, лицо, шею - Эре казалось, что и плечи, и руки - вся она глубоко внутри стыда, заполнена/переполнена.
По мере того, как расползался в Эре и вокруг, словно чернильное пятно, стыд, Хелл начинал исчезать. Катился за горизонт человечек других мастЕй, катился за ее горизонт искать себе новую звезду...