Ловите ушами моих слов, потому как шёбы знать зачем Песя Шляйм оказалась в тот день в гамазине "Шляпки от Софочки" вам таки надо знать за две важные вещи. Первая - это шё за гембель в это время творился в Одессе по случаю того шё Король таки переоделся в деревянный макинтош и переехал на еврейское кладбище.
Одесское Обчество немедленно собралось всем шоблом, шёбы решать как же делить Молдаванку между оставшимися концессионерами. Собрались все, Ося Капельпут, Натан "Пристав", Мыкола Вус, Хачик Тамразян, Лева Китаец, Вася Фискалов, старый Хаим Рубинчик, Пиндос и даже Саша Дейман, который правда живо сообразил шё ему тут ничего не светит и поехал обратно до Фонтанов делать тама свою мировую революцию.
Первым слово взял конечно Ося Капельпут. Этот поц был настоящим чудом природы - при еврейской маме и польском папе, сам был чистокровный индеец племени деловаров. Ён сам когда-то начинал с Молдаванки, но когда мы с немцами пошли до биться, Осю будто гэц укусил и ён сам пошел на фронт. Там его маненечко контузило и вернувшись Гусь со своей артелью в каких-то полгода опустил и Ближние и Дальние Мельницы у тот самый тухес где вже была вся остальная Одесса, за шё тамошние жители были ему понятное дело безмерно благодарны.
Остальным одесским козырям его выступление понятное дело не понравилось и Натан Шор с Левой Китаецем высказались за то, шё пускай это чмо болотное выбирает - или оно езжает к себе до Мельниц и вже там строит из себя в каждой жопе затычку или ему вжё завтра самому устроят гроб с музыкой. А надо сказать, шё Натан Шор и Лева Китаец были не какие-нибудь фраеры, а таки серьезные люди: Натан Шор (который вопреки прозвищу был при власти вовсе не приставом, а работал в уголовном сыске) был настоящий франт, имел собственную машину и красавицу жену, курил жирные сигары, носил белый шарф и белую капитанскую фуражку и слыл между одесских шмар, к которым частенько захаживал, настоящим джентльменом. Его артель располагалась у самом центре Одессы, уверенно вытеснив всех ближайших конкурентов на несколько метров под землю.
Лейба же Сатановский, которого за раскосость глаз прозвали Китайцем, выглядел в противоположность Приставу непрезентабельно - натурально набор костей и банка гноя, да и к тому же говорят был хорошо болен на усю голову - ходили слухи шё ему самое место не на Пересыпи, а у Новой Слободке, в психиатрической больнице. Но свое дело Лева знал хорошо, а потому одесская общественность прощала ему его многочисленные фортели.
Хачик Тамразян к этому моменту выяснил шё его дела пока никому не интересны и сказав Обчеству "Минчев хандипум" поехал у казино и до блядей. Вася же Фискалов отправился на свои Фонтаны вже тогда, когда догнал шё до них поехал Дейман, потому-как мировая революция тама ему была нужна как в жопе третий глаз. Старый Хаим Рубинчик высказал оставшимся в том смысле шё он их имел в виду всем кагалом и ему даже за это ничего не было, потому как он был дорог Одессе как память. А Мыкола Вус выпрямившись во весь свой немалый рост просто заявил шо якщо якийсь москаль суне свий жидовский шнобель у його Молдаванку, вин цього ляха особисто вкоротит на голову, в чем дает свое твердое козацкое слово. Один только Пиндос сидел молча и хитро улыбаясь, но кому скажите мене таки какое дело до того Пиндоса и его хитрой улыбки?
Словом Обчество ничего порешать не смогло и принялось решать делом. Вот уже который день не могли молдаванские бакалейщики и бандерши понять кому же им платить шёбы их таки наконец перестали грабить. Вот уже который день вся Одесса не могла понять где заканчиваются дела Натана Шора и начинаются дела Лейбы Сатановского. Жизнь поэтому у обитателей Молдаванки сделалась сильно интересная, но недолгая. И вот тут то у гамазине "Шляпки от Софочки" и появилась Песя Шляйм, она же Алиса Лисицкая, за тем шёбы поговорить со старой подружкой за сахарный завод Бродского.
Песя Шляйм, это вторая важная вещь за которую вам нужно знать, шёбы понимать о чем я говорю, потому слухайте ухом. Песя Шляйм как и сама Софочка ходила до Одесской женской гимназии, но учебу делала не так шёбы хорошо, а скорее даже наоборот. Потом эта мадам тоже пошла на фартовый путь и была одно время известной хипесницей, но после того гембеля который теперь некоторые называют октябрем с большей буквы, её коту (с нехарактерным для Одессы именем Василий), в воспитательных целях немного вынули глаза из головы, поломали ноги и пинком направили в светлое будущее. Сообразительная Алиса тут же сделала такой вид шёбы её долго искали и в конце концов не нашли и снова появилась в Одессе только совсем недавно и в совершенно новом качестве. Ясно было шё за нее держит мазу какой-то серьезный человек, но совершенно не ясно какой и почему. Софочку она знала шё с учебы. Жорик Краско и Тоня Климов оказались там потому как Жорик взял Софочку под охрану, а без Тони он сам на улицу старался не выходить, от когда он маненечко повздорил с самим Натаном Шором. Энтони надо сказать это соседство тоже было очень выгодно, потому как Семья усе еще активно ждала возвращения своего блудного сына. Сема Бразер не имел знать лично никого из этих молодых людей, зато имел иметь саму Алису и оба участника процесса таки остались им вполне довольны. Харитон Дементьевич был тут потому как с некоторых пор пребывал в тоске или говоря проще без денег, а Сколов и Серебряков находились тут по своим анархистским делам.
Алексей Андреевич так вообще мучился сплином, потому как товарищи из одной из малороссийских ячеек отсоветовали ему связываться с анархистким подпольем в Одессе, а особенно с его руководителем, Александром Дейманом, давно и уверенно подозреваемым в связях с большевиками, а вместо этого выдали адрес своего агента по кличке Жар. Но этот Жар (в миру - Сергей Сколов) судя по всему был так же далек от анархии в том виде в котором её понимал Бакунин, как покойный государь-император Николай II был далек от своего народа и ценен был разве что своими мистическими талантами. Для того чтобы закрепится в городе пришлось, последовав другим рекомендациям, войти в контакт с местным криминалитетом, а в будущем кажется всерьез маячило участие Алексея Андреевича Серебрякова в настоящей войне между здешними бандами...
Однако не надо уводить рассказ в боковые улицы. Не надо этого делать даже и в том случае, когда на боковых улицах цветет акация и поспевает каштан. Мы говорили о Песе Шляйм и сахарном заводе Бродского.
Сахарный завод Бродского в Одессе был одним из немногих сахарных заводов на всей Красной Земле что еще продолжал работать, чем приносил слободскому гетману, взявшему его под охрану, немалый гешефт, а Осе Капельпуту, которому с его Мельниц на тот завод открывался прекрасный вид - немалые завидки. Но Мыколе Вусу было как говорится "до сраки кари очи", а за заводом каждый день следили ребята с его артели. Но Песя Шляйм имела сказать шё с некоторых пор за этим заводом следят немножко не так внимательно. Настолько невнимательно, шё человек семь фартовых, вполне могли бы устроить налет на завод, навести там шороху, забрать все что смогут забрать и испортить всё что забрать не смогут, а потом убраться оттуда оставив слободского гетмана в полной уверенности, шё за всем стоит мельницкий Гусь.
И за эту несложную операцию Песя Шляйм готова была оплатить цельных пять тысяч рублей.