Удар! Шпага отважного пиратского адмирала вновь и вновь со звоном встречается с кривым клинком зверолюда, но тот продолжает наступать и медленно, но уверенно начинает оттеснять адмирала к морю. Выигрывая у противника в длинне рук и умении обращаться с оружием, пират определенно проигрывает в силе, да и к тому же хромая нога здорово мешает двигаться, а потому грубые и яростные удары зверочеловека, больше похожие на движения лесоруба, нежели воина, все же уже который раз лишь чудом не достигают своей цели. Потертые ботфорты адмирала вязнут в золотистом песке, а беспощадное южное солнце заставляет пот градом катиться со лба, застилая глаза, однако не так-то просто взять бывалого морского волка! Ловко уклонившись от очередного удара, пират молниеносно перебросил шпагу в левую руку и нанес противнику жестокий удар в живот, заставив его согнуться пополам...
Согнуться пополам?
Йеме отбросив деревянную шпагу в сторону кинулась к и правда согнувшейся вдвое после удара Бьянке... но в этот момент коварная дочь служанки разогнулась и бросилась на юную сеньору сбив её с ног и взгромоздившись сверху
- Нечестно! Я тебя проткнула и ты уже мертвая!
- Но сеньора, я ведь сейчас зверолюдша! Где вы видели зверолюда который бы помер так легко? Да такой удар для меня это меньше чем царапина!
- Все равно нечестно!
Сеньора Лета определенно ошиблась поручив Бьянке присматривать за своей дочерью. Не стоило отправлять овечку в пасть ко льву. Может перед учителями Йеме и превращалась по воле какой-то обсидианово-черной магии в косноязычную неловкую дуреху, но своей новой подруге она показалась едва ли не одной из умнейших и интереснейших людей во всем мире, а её фантазии о море, свободе и сражениях, неожиданно затронули и душу Бьянки, которая до этого и не думала ни о чем подобном. Вместо соглядатайши, юная сеньора Паццио получила верного товарища, готового идти за ней хоть на край света. Ну во всяком случае сейчас, находясь в безопасности и уюте на Виллэ Паццио Бьянка была уверена что готова пойти за юной сеньорой хоть на край света, (хотя было бы конечно желательно выбрать именно тот из его краев, где есть вкусная еда и мягкие перины).
Однако чем ближе был её двенадцатый день рождения, тем меньше времени у маленькой сеньоры оставалось на игры, мечты и занятия рисованием. Двенадцатый день рождения близняшек должен был стать большим праздником, на который были приглашены все представители семейств Паццио и Убертино (родственники со стороны матери) и многие другие знатные и богатые гости, но Йеме совершенно не чувствовала праздничного настроения. Напротив - чем ближе становился её день рождения, тем меньше свободного времени у нее оставалось. И уходило все время не на что-то полезное, а на все те же дурацкие уроки этикета и прочей ерунды! И чем ближе становился "её праздник" тем сильнее Йеме мечтала о хотя бы одном дне тишины, покоя и одиночества, во время которого она могла бы побыть самой собой, а не куклой наряженной в дорогие тряпки и вынужденной развлекать толпу.
Впрочем матушка Йеме тоже кажется не была в большом восторге он предстоящего. Сеньора Лета своим поведением напоминала не гордую мать семейства готовящуюся принимать гостей на празднике, а скорее главнокомандующего армии, готовящего солдат к схватке не на жизнь, а на смерть, в которой и он сам будет не в последних рядах. Даже Мартино кажется затронула вся эта суматоха - в разговорах брата, когда он приезжал домой все чаще звучали рассуждения не о политике и торговле, а о том, как бы устроить все так, чтобы бабушка Доменика придушила тетушку Виолетту, не сразу как только увидит, а хотя бы после отъезда остальных гостей. Сама Йеме почти ничего не помнила об остальных родственниках, кроме смутных воспоминаний из тех времен когда она была еще совсем маленькой, но судя по разговорам брата и матери, у нее была довольно большая, но совсем не дружная семья.
Вскоре впрочем девочка лично встретилась со столь бурно обсуждаемыми членами своей семьи. Началось все с приезда отца и матери сеньоры Леты - Аугусто и Доменики Убертино. Благообразный старик в богатых одеждах, с хитрыми морщинками вокруг глаз и лукавой усмешкой и немолодая, но сохранившая остатки былой красоты, высокая женщина, с идеально прямой спиной и высокомерным взглядом - такими были бабушка и дедушка юной сеньоры. И если дедушка был человеком веселым и интересным - за свою жизнь он успел повидать всякое, не раз выходил в море по торговым делам и хоть и не был пиратом, мог рассказать немало захватывающих историй (в том числе и о Проклятых Королевствах), то бабушка оказалась женщиной суровой и властной. Недавнее поведение матери и в сравнение с ней не шло, сеньора Доменика так взяла девочек в оборот, что даже Йене стала искать возможности сбежать с уроков! Но как ни печально, больше времени сестры проводили все же с бабушкой - дед в основном общался с Мартино о каких то торговых делах и политике Люччо. К тому же в присутствии богобоязненной супруги Аугусто наотрез отказывался рассказывать внучке про зверолюдов, магов и прочие самые интересные вещи.
Семейство Паццио тоже не замедлило появиться, хотя и не в полном составе. Дедушки и бабушки не было (сеньор Мауро Паццио заболел и супруга осталась с ним) , но тетушка Виоллета Паццио и дядя Дрэго (с супругой, которая впрочем обладала уникальной способностью быть настолько незаметной, что не будь у дядюшки сына, можно было усомниться в самом её существовании) прибыли лишь немногим позже Доменики и Аугусто. Невысокий смуглый и темноволосый толстяк с короткой бородкой, тоненькими усиками и толстыми пальцами увешанными перстнями, то и дело разражавшийся громким хохотом и столь же смуглая и темноволосая женщина с роскошными пышными формами, которые не могли скрыть даже не менее пышные платья, а также их дети. И если дочь тетушки - десятилетняя Мими, сразу нашла общий язык с сеньорой Воображулей, то сын Дрэго - четырнадцатилетний Масо, проникся интересом к рисункам и фантазиям Йеме (про них ему случайно разболтала глупая Бьянка, всерьез удивленная тем, что богатый сеньор общается с ней как с равной), впрочем он не стал над ними смеяться и явно проникся к двоюродной сестре уважением. С приездом родственников жизнь девочек стала посвободнее, зато в роскошном особняке появилась отчетливая атмосфера надвигающегося скандала.
- Серьезно? Взяла лодку и пыталась уплыть в море чтобы стать пиратом?! Ахахахаха! - Дядюшка Дрэго громко расхохотался и застучал ладонью по столу - Клянусь Императором, девочка вся в Джианни, один в один как этот пройдоха мой братец!
- Искренне надеюсь что в ней все же больше от моей дочери - Доменика одарила презрительным взглядом - Будет крайне печально, если моя дочь повторит судьбу ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА.
- Прошу меня простить, сеньора Убертино... - Яда в голосе тетушки хватило бы на то, чтобы покончить со всем населением острова - Но что же вам кажется столь страшным в судьбе моего брата? Я хочу напомнить, что весь этот остров принадлежит Джианни и процветает благодаря его таланту! Что плохого в том, что гений моего брата принес ему целое состояние?
- То как оно было заработано!
- Что?! Да будет вам известно, что не всем в этой жизни всё приходит на золотом блюде, просто потому что они родились в правильной семье! Некоторые поднимаются с самых низов и по пути наверх им порой приходится замарать руки! Но...
- Мама! Сестра! - На Лету было жалко смотреть - Прошу вас, хотя бы не при девочках!
Но чем ближе был праздник, тем чаще яростные пикировки сменялись деловыми переговорами. И Паццио и Убертино были серьезно вовлечены в политику Латунного региона и хоть внутри семьи и продолжались скандалы, внешне они выступали единым фронтом.
- Я все еще не вижу проблемы. Я пока еще приор и не собираюсь в ближайшее время ни умирать, ни терять это место. Джузеппе на моей стороне, а значит приор от дома Аттано тоже поддержит нас. Наши позиции пошатнулись после смерти Джианни, но в прошлом году вам ведь удалось получить должность приора, верно? Гато готовы продать душу Тройке чтобы увидеть как все члены семьи Паццио медленно и мучительно умрут, а Биччи присовокупил бы к душе еще и тело, чтобы увидеть как в мир иной отойду я, но они ненавидят друг друга не меньше чем нас.
- О, прошу вас! Вы слишком полагаетесь на покровительство Короля-Императора! Достаточно уже и того, что "ради безопасности и единства" мы приняли этот дурацкий титул. Я разумеется не желаю ничем оскорбить Его Величество, но если вы продолжете ему потакать, то Джузеппе того и гляди и сам поверит в то, что он король и при том император. К тому же вы зря учитываете только приоров. Слышали что-нибудь про "средние цеха"? Ремесленники набирают силу, а у Гато крепкие связи с некоторыми из них.
- Ну это просто смешно! Кого еще мы будем учитывать, "тощих"?
- Да, полагаю вам следовало бы учесть "тощих", сеньор Убертино! Это большинство населения Латунного региона! Но и средние цеха - реальная сила. После войны мы едва не оказались в изоляции, молодой "Империи" приходится во многом полагаться на собственные силы, а значит влияние торговых принцев падает, а ремесленных цехов растет. Нам следует укрепить свое положение в совете и заручиться поддержкой кого-то еще из нынешних приоров. Камбио или ди Лана. И те и другие приглашены на праздник.
- Менялы и судьи, не так ли? Об этом можно подумать...
- О, Император, ну почему даже мои внучки должны быть вовлечены в эти политические игры!
- Доменика, это плата за принадлежность к нашей семье. И это того стоит!
- Стоит ли?
Неудобное платье, мешало двигаться и казалось даже дышать. Впрочем нет, стоило признаться что дело было не в платье, а в сотнях направленных на нее глаз, всех этих богатых, знатных и известных гостей явившихся на её праздник. Если это "её праздник", почему же ей так хочется отсюда убежать? Говорят что у северян до сих пор популярно носить маски, на подобных торжествах. Все говорят что это мерзкие признаки их язычества, но наверное в маске Йеме было бы проще.
Но... мама так готовилась к этому дню... возможно это и правда важно? С другой стороны... если это так важно, может ей тем более стоит незаметно уйти отсюда, чтобы ничего не испортить? Вон, сестричка Йене явно чувствует себя в своей тарелке и вполне справляется за двоих. Что же делать...