— Легкий путь, — от плывущего в дали Августа послышалась легкая усмешка, — Если путь выбранный мной легок, то даже не знаю хотел бы я увидеть трудный. Наверно забавно было бы на него посмотреть. В прочем, возможно это действительно правда. Возможно, настоящий я, действительно погиб тогда, когда впервые примерил Маску. А то что осталось сейчас — лишь блеклая тень. В прочем, теперь это уже наверное не имеет значения. Даже если что-то осталось от настоящего "меня" оно закончится здесь и сейчас. С меня довольно бессмысленной борьбы с симптомами и я планирую одни ударом решить оставшуюся проблему. В конце концов, кусочек того устройства все еще здесь.
В пустоте рядом с Августом появилась весьма знакомая, хоть и порядком обгоревшая ель, ранее росшая на берегу горного озера, в створе которой все еще виднелся оплавленный рубильник, за рукоять которого он и взялся освобожденной от зонта рукой. Однако, вместо того чтобы двигать ее по стандартному маршруту, Генсек и возможно не такой уж бывший полковник потянул ее на себя, распарывая пустое пространство. А в следующий зонт момент, один из пальцев уперся в трещащий шар, вытаскивая тончайшую нить, хоть и при этом рассыпаясь до кости. Однако, в руке Августа уже сиял тончайший клинок. В тот же момент, летевший в сторону Арахны клинок-зонт взорвался мирриадом коробок, ящиков, ваз и прочих концепций емкостей, содержащих огромные массивы данных. Вся память за две тысячи лет, все данные вавилонской библиотеки, были высыпаны как ненужный хлам. Если это даст хоть какие-то шансы сохранить ядро личности, душу - потеря всей накопленной информации - допустимая жертва. Обрывки цепей вознесения зазвенели вновь, вытягивая из разлома пустоты это самое сердце, объект, которые многие назовут душой, и за выделением двух основных центров последовал взмах импровизированного пылающего клинка, призванный разделить этот объект на две части.
— Сегодня я останусь в своем теле один. — пролетела в разуме последняя перед ударом мысль "себя", — Или, по крайней мере, буду полностью уничтожен, пытаясь.