Взойдя на борт "Гамильтона", Беатрис с удовольствием отметила простор между креслами. И не только из соображений комфорта. Она всё ещё не свыклась с мыслью, что работать над этим делом ей придётся рука об руку со своим братом. И чувства её по этому поводу были более чем спутанными. А Беатрис Эттери слишком любила порядок и ясность, так что душевный дискомфорт отвлекал и раздражал. С некоей мрачной решимостью она определила для себя, что по прибытии обязательно будет иметь с Маркусом долгий и обстоятельный разговор, который расставит все точки над "i". По крайней мере, они смогут договориться о взаимодействии на время расследования.
С такими мыслями поднималась Бетти на борт самолёта. Возле одного из кресел она обнаружила свой зонт, предусмотрительно и даже в некоторой степени заботливо доставленный на борт водителей автомотора, где мисс Эттери имела неосторожность его оставить. Как только её холодная и твёрдая рука коснулась такой же холодной и твёрдой рукояти, женщина почувствовала себя куда как увереннее. Плотно и почти безупречно сложенный купол зонта, складочка к складочке, подчёркивал строгость и точность её движений и жестов, образуя странное впечатление единого целого, состоящего из женщины и её аксессуара. И до конца полёта мисс Эттери не расставалась с зонтом-тростью, хотя дождя в салоне "Гамильтона", само собой, ничто не предвещало.
Во время полёта она тщательно просмотрела письма, пытаясь разгадать, что крылось за всеми этими выделениями и связями-стрелками в письмах. Беатрис не сомневалась, что это был либо какой-то шифр, либо пометки при графологическом анализе написанного. Не исключено, что впавший в паранойю мистер Уинстон подозревал подделку писем от якобы его старого друга. Кроме того, мисс Эттери предположила наличии текста, написанного молоком или лимонным соком, а потому проверила каждое письмо на свет и подогрев зажигалкой, при этом действуя очень бережно и осторожно. Во-первых, копий письма не было, а их ценность могла оказаться выше означенной. Во-вторых, пожар в самолёте был крайне нежелателен.
В полёте мисс Эттери так и не сомкнула глаз. Она много о чём думала, в частности, вспоминала свои счастливые детские годы с Маркусом, обдумывала известные факты о расследовании, а также наблюдала за своими спутниками. Она так и не поняла пока, на кого из них можно положиться, а к кому следует отнестись с изрядной долей осторожности. Спросить об этом карты она пока не могла, не желая пока провоцировать брата на лекцию о том, что картомансия, как и любая мантика, есть заблуждение и пустое суеверие. Бетти не смогла бы сдержать снисходительно-презрительной улыбки и саркастического смешка в адрес своего "рыцаря пентаклей".
***
Выйдя из самолёта, Беатрис оценила погоду, а затем предположила эффект, который должно производить её платье на сонном Юге, учитывая, что даже якобы прогрессивный Север считал его довольно откровенным. Размышляя о том, одеться ли после отдыха более соответственно или ещё более вызывающе, Бетти молча встала рядом с Николасом и протянула ему сигарету. На мальчишек вдоль забора она показательно не обращала внимания.
Пристроив свою сигарету в мундштуке и прикурив, Беатрис замерла, держа в одной руке длинный перламутровый мундштук, а в другой руке - длинный и ровный зонт-трость с рукояткой из слоновой кости. Наверное, не было сейчас в мире более несоответствующих друг другу человека и места, чем Саванна и Беатрис Эттери.
- Любопытно, есть ли здесь достойные гостиницы?,- задала риторический, в общем-то, вопрос Бетти.