— Есть не ссать, сэр! — ответил Ништяк. А правда, че он напрягся-то, он же не генерал какой. Его дело давать фрицам пинка под зад, а если, улепетывая, колбасники пердят от страха так, что мосты на воздух взлетают — так значит, хорошо бегут!
А тут еще и консервированные персики подогнали! Да это же красота! Джеки быстренько сообразил себе банку, раскурочил её ножом и принялся пожирать сладкие дольки, капая соком на руки и на подбородок. Тут он заметил, что рядовой Апхэм, похоже, собирается пасть духом. Этого допускать было никак нельзя. Вообще-то Джеки презрительно относился к новичкам (надо думать, из желания самоутвердиться), но Апхэм уже побывал в бою, а это ведь ставило его если не вровень с Ништяком и прочими ветеранами Нормандии, то по крайней мере приподнимало на недостижимый для не нюхавших пороха салаг уровень.
Зацепив еще одну банку персиков, Ништяк двинул по направлению к переводчику.
— Эээ, толмач! — о том, что Апхэм умеет и шпрехен, и парле, знали в роте почти все. — Ты че раскис! Жив же! Ты из-за моста так убиваешься штоль? Да брось, инженеры живо тут порядок наведут. На вот лучше сладкого пожуй. Че рыдать-то? Все ж живы остались, вон, даже Фаст не тонет, как оказалось. Давай, а то мало ли, скоро выдвигаться, надо набить брюхо. А тут гребаные персики, не каждый день их выдают!