Марьяна благодарно кивнула Церберу, увидев его благородное устремление, и мило улыбнулась. Ей был приятен такой жест, пусть он до конца и не понадобился. Хоть и была она ведьмой, но девушкой не перестала быть, а посему подобные жентельменские жесты были лестны. Но тут разговор зашёл за языки, и Марьяна вставила и свои "пять копеек":
- А я вот славянскую группу люблю, восточную ветвь, они, на мой вкус, тоже обладают хорошим созвучием с природой, а ещё легко плетутся в вирши...
Но разговор продолжен не был, Арана вернулась к более практичным и насущным темам, и Марьяна поспешила собрать свою палатку и закидать свои пожитки в рюкзак, при этом наматывая на всё тот же метафорический ус три запрета. С первым и третьим запретом вопросов не возникло. Ибо этот мир уже никуда от неё не денется, а целовать "прочую дрянь" настроения не было совершенно. Зато вот женское любопытство навострило свой носик, услышав про запретное подземелье. Марьяне пришлось напомнить себе сказки о Синей Бороде, Красной Шапочке, Колобке и прочих непослушных созданиях, которые из-за любопытства плохо кончили, чтобы урезонить собственную неугомонность, которую так зорко подметила Арана в Марьяне.