Величие этого мира, пожалуй, сосредоточилось в самых мелочах – тех деталях, что составляли каждую человеческую жизнь. Одно брошенное слово на прощание, один взгляд, одно движение… Эти простые вещи были способны менять ход событий. Всё, что составляло реальность, - оно разливалось и пульсировало, жило в пространстве и времени, подобно живому существу. И каждый человек – крупица на его частично материальном теле, его клетка, что неразрывно была связана с другими. И когда эти клетки с их простой и в тот же миг замысловатой жизнью соприкасались – начиналась новая история. Новый виток этой длинной невидимой спирали…
Сегодня один из таких витков отмирал. Сегодня атомы великого организма Вселенной разъединялись. Каждый должен был идти своим путём – встречая на нём других людей, вплетаясь в их судьбы, впуская их в свою собственную.
Эви не была к этому готова. Не ожидала она, что эта история окончиться так внезапно. Не ожидала, что расставание окажется столь невыносимым, как и осознание того, что теперь их судьбы навсегда оторваны друг от друга. Не ожидала, что её обыкновенная стойкость духа подведёт её, и внутри всё будет сводить от боли и переживания за Джека. Она не представляла, что будет с ним теперь. Теперь, когда его же руками была отобрана жизнь. Теперь, когда за ним явилась стража в сопровождении могущественных чародеев. Теперь, когда ему будет назначено наказание, и все светлые моменты его жизни потускнеют и когда-нибудь сотрутся, словно истлевший от времени пергамент. А на новых страницах – только чёрные жирные кляксы грядущего будущего…
Но Эви ошибалась. Глядя на его спину, на его вызывающе поднятую голову – она думала только о том, что сейчас его уведут, и ниточка, что связывала их, оборвётся. Думала, что Джек сдался совсем. Вероятно, потому, что она сдалась сама.
Но Джек был бы не Джек…
В последнее мгновение, когда до стражников оставалось небольшое расстояние, Джек остановился и произнёс слово. Жёсткое, грубое «нет». Только его она и услышала сквозь собственный шум в ушах. Практически беззвучные рыдания прекратились, она смотрела на мага во все глаза и не могла поверить. И в тот же миг поднялось что-то в душе – от радости. В его словах она услышала нотки неповиновения, твёрдости – то, что хотела слышать в его прощальной речи. И вот теперь… Ты полон сюрпризов, Джек Харпер.
…Взвились в воздухе разноцветные искры, окружили, образовали купол. Голос старика в алой рясе; он разгневан. В радужный шар летят молнии, но ни одна не способна пробить в нём трещину.
Неужели… неужели ты…
Иллюзионист поворачивается и подходит к ней. Опускает руки на плечи, заставляет встать.
- Эви. Не знаю, как ты отнесёшься к тому, что я сейчас сделаю… Простишь ли когда-нибудь. Или обрадуешься…
Что-то не так. Всё идёт не так. Он говорит совсем не то…
– …Но я чувствую, так будет правильнее. Ты лучше знаешь, что делать. Ты достойна этого куда больше, чем я.
Вопросы. Бесчисленные вопросы в голове. О чём он? – Эви не понимает. Она смотрит ему доверчиво в глаза, но в них – сомнения и отчаянье, потому что она уже всё поняла. Не собирался Джек давать страже отпор. Не собирался уходить от ответственности и сбегать. Но приготовил нечто такое, что стало бы для них неожиданностью. Что-то такое, что предназначалось ей…
Откуда-то издалека доносится голос чародея. Громкий крик, срывающийся от напряжения. Но девушка не обратила на него внимания. В этот миг мир начал растворяться, теряться в покрывшей его синеве. Невидимые волны плескались о края сознания, и Эви начинала тонуть. Задыхаться. Ощущать, как неосязаемый водоворот начал затягивать её – в бездну.
Тепло. Горячие ладони. Взгляд синих глаз.
Бездна взяла своё. Бездна поглотила её целиком. Наполнила невидимым светом, энергией, что ниточками связала всё тело изнутри. Добралась до разума и пронзила его. И всё, что её окружало, приобрело иные оттенки. Осталось тем же – и в тот же момент стало совершенно иным. Мир изменился.
- Жизнь становится куда проще. Но самое главное – я уверен, ты сможешь найти этому достойное применение. Прощай Эви. Береги себя.
То, что представляло собой купол, исчезло. Руки иллюзиониста отпустили её плечи. Она чувствовала это. Как и множество других вещей – словно отголоски чего-то знакомого, а иногда и нового. Поэтому не сообразила сразу, что Джека нет рядом: вслушивалась в этот незнакомый мир. И лишь несколькими секундами спустя, что показались вечностью, она опустила голову и увидела его. Сидящего на полу, окружённого стражниками, в ореоле фиолетового сияния.
Эви подняла руку. В немом порыве сострадания, оформившимся в желание помочь. Прикоснуться к нему. Последний раз. Она не успела попрощаться… Не успела сказать последние слова…
И в то же мгновение поняла, что не сможет до него дотянуться. Не сможет ничего сказать на прощание. Он – слишком далеко. Его фигура растворяется. Очертания помещения размываются, и её поглощает новый водоворот. Но в этот раз бездна таит в себе холодную беспросветную тьму…
***
Запах. Тошнотворный. Режущий. Проникающий глубоко в лёгкие.
Чужие голоса. Где-то на грани сознания, всплывающие и тающие в голове. Смысл фраз размыт.
Грязь. Противно-жидкая. Пропитавшая бардовое платье и плащ. Застывшая на коже. Ощущаемая сквозь мокрую ткань.
«Джек»…
То, что произошло лишь несколько мгновений назад, оказалось таким далёким. Сгустком прошлого. Того, что уже не вернуть. Обречённость. Горечь. Боль. Но их уже практически нет. Они расплываются в том зловонии, что царило вокруг неё, облепив её тело грязью и смрадом, проникая во внутренности. Образ иллюзиониста тает в окружающем её хаосе.
Рядом какие-то люди. Хочется окликнуть их, попросить о помощи. Она представляла уже, как протягивает им руку… Но каждая их фраза размывает в воображении эту руку, заставляет отказаться от этих намерений. Сквозь туман в голове девушка понимает, что ничего хорошего ей эта компания не сулит. Они ей не помогут.
Она открывает глаза.
Узкая полоска неба. Синего, тусклого. Казалось, что оно погасло – стены, что возвышались кругом, украли солнце. На глаза наворачиваются слёзы – но не от душевных терзаний, а от резкого запаха. Начинает вращать глазами, с ужасом понимая, что оказалась в незнакомом месте, и люди, что стоят рядом, смотрят на неё недобрым взглядом. Поворачивает голову чуть в сторону и видит: мертвец. Пустые глазницы уставились прямо на неё, сквозь сгнившее мясо проступают кости, и между размягчёнными волокнами мышц ползают мелкие белёсые твари. И запах… гнилой, острый, распарывающий внутренности.
Эви привстала на локте, ощущая противную крупную дрожь и ком в горле. Её вывернуло.
Когда ей стало чуть легче, она села, тупо уставившись на незнакомцев. По щекам текли слёзы, внутри всё горело от болезненного жара. Она дрожала.
Но сила духа, что жила в ней с самого рождения, не позволила страху и боли взять верх. Эви всё прекрасно понимала. Понимала, в каком ужасном положении оказалась. Понимала, что находится неизвестно где и некому ей помочь. И то, что если она что-либо не сделает, её изнасилуют и, возможно, убьют в этом же переулке. Рядом с разлагающимися трупами.
Нужно что-то делать. Но где взять силы?.. Сможет ли она убежать? Сможет ли при необходимости дать отпор?..
- Не приближайтесь, сэр. Если не хотите проблем – не приближайтесь. - Ей приходилось уповать только на то, что выглядит она ужасно и сходит на чумную и на собственное красноречие. И для того, чтобы не чувствовать себя в уязвимом положении, поднялась на трясущихся ногах. - Подумайте о том, что на моём месте могла бы оказаться ваша дочь или жена. Я тоже чья-то дочь... Моему отцу хватит и того, что я умираю от неизлечимой болезни. - Врать тяжело, но приходится. - А если всё же решитесь - я буду кричать, всажу в вас пару ножей, и если вы ещё останетесь в живых, вы умрёте от чумы через несколько дней, и ни один доктор не сможет вам помочь. - Пожалуй, стоило проявить характер. Всё же, Эви верила в то, что даже в самом падшем человеке ещё может жить добро. Но если слова о близких не смогут помочь, то она хотя бы покажет, что не боится. Простодушная Эви.