Мозг сталкера работал, в фоновом режиме определяя ценность предметов. Думал он правильно: за хорошие маникюрные ножницы можно было легко получить два-три патрона, за шампунь, мыло и всякие блестяшки — тоже. Если что-то в мире и осталось неизменным, так это соперничество среди продажных (и не только) женщин, и борьба там шла порой более ожесточенная, чем у Первой Армии с НХРАФом.
Электроника тоже пользовалась спросом, хоть и менее стабильным — у механиков, у приезжих торговцев из Электры и Нью-Хоупа. Тут проблема была в том, что отличить действительно ценную вещь от бесполезной Гейджу было трудновато — он работающий компьютер видел раз пятнадцать в жизни, вряд ли больше. А уж определить реальную ценность находки — тем более было задачей не из легких. Да и многое из того, что находилось — носители информации, устройства, блоки — можно было проверить, только подключив к питанию или к другому устройству. Нельзя сказать, что Джексон был во всем этом нуль нулем, но во многих вещах, как и большинство сталкеров, разбирался только на понятийном уровне.
Но в этом здании все пока было понятно — ценности не представляло. Даже такого, что на дрова пустить можно, не нашлось. Разве что бумага для растопки. Их еще на вес принимали торговцы из Нью-Хоупа и Хелены, но надо было очень много принести, чтобы хоть на обойму набралось.
Приказав искать лестницы, Джексон вошел в следующую комнату, и тут мир, этот, современный, с чудовищами на четырех и на двух ногах, без кресел в каждом углу и без зажимов для бумаг, словно в отместку за его задумчивость преподнес ему сюрприз.
Да такой, что сердце в пятки ушло.
Пол в соседней комнате был вымощен плиткой, так же, как и в предыдущей, с трупами, и перешагнув в очередной раз с одной на другую, Джексон услышал звук, знакомый и страшный.
Металлический щелчок.
Замер, затаив дыхание.
И перенесся на семнадцать лет назад. В страшный душный день, когда четырех батраков отправили под присмотром двух охранников ставить мины. Шестьдесят мин MAPLJ M3, каждая цилиндрическая, зеленая, размером с высокую консервную банку. "Мина противопехотная летальная прыгающая модель 3" — так расшифровывалось название. А в простонародье — "Кузнечик".
Вернулось их тогда трое. Гейдж поставил свои пятнадцать штук, а потом еще шесть — за парнем, который подорвался. Вот в тот день он и слышал такой же щелчок, только не под своей ногой, а под чужой, метров за двадцать. Повезло тогда — могло и его осколком каким задеть.
Назад перенесся, в белесый полумрак мертвого здания. Сразу стало понятно, откуда трупы в соседней комнате, что за ямка в полу, почему плитки нет. Сразу врубился, в какой переплет попал: сделает еще шаг, убрав вес с плитки на полу — сработает подкидной заряд, отбросит корпусом мины кафель, та взлетит и на уровне шеи где-то рванет, изрешетив весь интерьер осколками и поражающими элементами.
Хреново. Ох как хреново!
Струйка пота по спине сбежала, неприятно холодя. До окна — метра два. До двери — три. Времени — полсекунды, наверное. И мина, у которой запущен механизм самоликвидации, он знал про такое. Обычно минут на десять выставлялся — на случай, если враг на нее заполз и стреляет. Или машина заехала и стоит. А главное, на случай, если как-то разминировать пытаться будут, или основной взрыватель не сработает.