В этот раз она приснилась под утро. Без матери, одна, в синем своем комбинезончике.
Он так и не научился просыпаться в самом начале этого сна. Он только вспоминал там, во сне, что она куда-то пропадала, и спрашивал, вернулась ли она насовсем.
А она только улыбалась и просила есть. И он кормил ее - оказывалось, что в погребе полно еды, и он удивлялся, как это не замечал всю эту провизию раньше. И что-то спрашивал её, и рассеянно слушал ответы (никогда не мог их запомнить), и прижимал к себе, обняв за худые, немного сутулые плечи, гладил по вихрастой голове...
А потом этот страшный миг осознания - приснилось! Все приснилось!!!
♫
ссылкаНет ничего. Сны твои - насмешка судьбы. Только темная холодная конура, такая маленькая, что в ней не встать в полный рост, собранная из автомобильных дверей и крыльев, с щелями, в которых ветер шуршит полиэтиленовыми пакетами. Голая земля вместо пола, вонючий спальник, да лампочка, которая давно не горит. А для чего ей гореть? Что освещать? Когда-то он пытался тут читать книги, справочники, в основном, но зимой сменял их на еду и топливо.
Ох уж эти старые книги... Как много там такого, что он, старик, еще может представить хотя бы по рассказам дедушки, а молодые уже никогда не осознают, насколько сказочным был тот, потерянный мир. Мир, где люди выбрасывали вещи, за которые сейчас готовы убить. Мир, где были
аэропорты,
интернет и
океаны. Мир, в котором были боги...
Он лежал, прощаясь с убегающими остатками прекрасного сна, принимая привычную, тупую пустоту внутри.
Еще один бессмысленный день. В цепи дней, которая никуда не ведет. Спираль тоски и одиночества. Даже безумие не спешило избавить его от ноши. Даже смерть забыла к нему дорогу. Даже...
Мир опроверг последнее утверждение страшным грохотом, с которым тяжелый ботинок впечатался в стену убежища. Листы металла и пластика закачались и заскрипели, словно от боли, снаружи раздался хриплый, молодой, хищный голос:
- Джим, йоптваюмать! Вылезай, мудила старый!
Голос был знакомый. Один из братьев Арчеров. В голосе этом звонкой болью звучали отбитые ребра и сломанные зубы, в голосе этом грязным удушьем звучала липкая пыль, в которую Джима впечатают носом, в голосе этом сосущей пустотой в желудке звучала отобранная еда или деньги.
У Джима был пистолет, но в Рэде один в поле не воин. Убьешь урода - тусовка всегда отомстит, такие тут правила. А напугать Арчера, не важно, старшего или младшего, одним видом пистолета в старческих руках было трудно.
- Бля, слышь ты там! Старикан! Я повторять не буду! Пять секунд у тебя!