♫
ссылка Теперь все замолчали, ожидая развязки, пристально следя за противниками, которые экономили силы, уже не кружа один вокруг другого, а только переступая вперед и назад, пытаясь дотянуться и не попасть под нож самому. Каленому не нужен был решающий удар: еще разок чиркнуть ножом по руке или ноге Отбоя и чуток подождать — солист сам свалился бы от кровопотери и от усталости.
Но Каленый не унимался — видно, закусил уже удила, немного передохнув, пошел в наступление, тесня рейдера, который даже не уворачивался — просто отступал пока что. Отбой давно заметил — чтобы атаковать надо много сил, чтобы отступать ― меньше, а больше всего, чтобы атаковать, когда отступаешь. Это самое большое усилие. И он выжидал, отскакивая.
Бойцы тут собрались опытные, знали, что каждый из поединщиков может легко чиркнуть по шее, если будешь мешать им, поэтому расступались. Да и не было у рейдеров никаких правил насчет того, что арена ограничена или что зрители круг должны образовать. Как придется дрались. Главное, чтобы не исподтишка, в спину, а лицом к лицу, ведь кто ударил в спину раз, ударит и другой — другие рейдеры не хотели беспокоиться за свою спину.
Так отбой и отходил, отступал от ставших уже не столь стремительных атак Каленого, пока тот не задежался на секунду перевести дух. И тут — все, как молнией ударило — последний шанс.
Он ринулся вперед, потом вправо. Закрутилось, опять вошли в клинч, но на этот раз ясно было — не расцепятся, пока или один на землю не сползет, или оба не загнутся к дьяволу.
Каленого подвела раненая рука — нож разведчика, почувствовав свободу, взрезал шею врага аж до позвоночника, рассек глотку, кровь хлынула потоком на лицо и грудь Отбоя, на ноги, которые подкосились под массой здоровенного противника. Они упали вместе, и Каленый, оказавшись сверху, машинально направил уже мертвой рукой нож солисту в сердце. Все силы до последней капли понадобились Линчу, чтобы отвести от себя это бритвенно острое лезвие вместе с телом его хозяина, свалить их обоих на сторону. И подняться уже не было сил.