Джим еще некоторое время стоял, смотря в след уезжающего Френки.
И поймал себя на мысли, что он был практически готов рассмеяться: кажется, эти черные шутки судьбы начали доходить до старого механика. Конечно, практически готов рассмеяться, если бы не хотелось плакать.
Старику было больно. Только что отправил джип со смертельным грузом, за рулем которого сидел человек, пожалуй, достаточно хороший, по местным меркам.
Так работал этот мир, так здесь было принято. Ты делаешь добро - у тебя его забирают. Получить что-то в замен? Хах, конечно же нет.
Старик достал из кармана пульт, повертел его в руках, положил обратно, и направился обратно в свою лачугу.
Прошел два шага, а потом остановился так резко, словно ударился о невидимую стену.
И засмеялся, хриплым, усталым смехом, похожим на кашель. Даже не только похожим - это наполовину и был кашель.
А все потому, что его осенило: да ничерта Джиму не было дела до Фрэнки. Ему было жалко движок. Чертов довоенный движок! Который стоил больше, чем половина людей Рэда вместе взятых, если не все. Люди никому не нужны - в этом мире действительно ценны только те вещи, которые не могут выстрелить тебе в спину, которые могут накормить, напоить или выстрелить в спину тем, у кого все это есть.
Вернувшись в свою лачугу, первым делом Джим проверил свой пистолет. Прочистил как следует, чтобы он точно не дал осечки, и спрятал себе за пазуху.
Если уж старик соберется умирать - он заберет с собой еще парочку ублюдков.
А затем уж принялся за сборы: к вечеру за ним должны были зайти. Наверное.