К похоронам в Пустошах относились по-разному. В более-менее цивилизованных поселках старались хоронить. А если было много трупов — засыпали известью. В богов тут особо не верили и про церкви и священников, если они где и были, Гейдж не слышал. Может, и были где, только никому до них дела не было. Колодец — это да, это важно. Шериф крутой — важно. А церковь... Только плечами и пожимали люди.
Некоторые, правда, думали, что умершие смотрят с того света на живых. Это редкостью не было — кто мстил, кто на могилу приходил, кто даже день смерти помнил. Но тоже не все так думали, большинство все же не заморачивалось — помер, друг, ну что ж, засыплем тебя, чтобы не вонял да нам и без того поганую жизнь не портил, заразу не разносил да тварей, мертвечину чующих, не приманивал. А еще чтобы не соблазнял своим видом сварить тебя и сожрать с бобами, косточки обгладывая — к концу зимы от голода у многих крыша начинала подрагивать и набекрень съезжать.
Единственными сообществами, которые имели кое-какой похоронный ритуал, были рейдеры. Гвозди своих сжигали, топлива не жалея, Шершни в руку нож вкладывали, Шприцы в вену вещество вгоняли мертвому. Индейцы — те ближе к солнцу положить старались: на утес, на холм, на здание, на дерево, если попадалось вдруг высокое — и пусть там ветра исклеванные птицами кости шлифуют. Но все это — только для погибших в бою или на поединке.
В Рэде трупы нередко бросали на улице. Тут даже бродячие псы сохранились из-за этого. Их, правда, регулярно ловили и съедали, но откуда-то брались новые. В других поселках собакам мертвечину есть не давали — известное дело, сегодня он труп терзает, а завтра тебе глотку перервет. Но в Рэде, где обычно недели не проходило, чтобы кого-нибудь грохнули, всем было похрену: если тебя шавка какая загрызла, значит, ты лузер и слабак, и так тебе и надо. Вдова помнила, как два здоровенных пса грызли тело ее мужа, когда она нашла его, а стая псин поменьше ждала в отдалении. Сэнди тогда пристрелил одного, не пожалел патрона. Она бы всех их не то что перестреляла, руками передушила. И не только псин. Командора похоронили отдельно, и она помнила где. Хотя какой в этом прок? Мертвых не воскресишь, хоть пирамиду из коробок с патронами над ними возводи.
Ну а сталкеры... делали каждый по-своему. Тела напарников из Могильников не привозили — зачем?
"Человек дошел до места, в которое шел по жизни, на кой его еще тащить куда-то?" — сказал однажды Гейджу Хэйс, когда Тощий сломал себе шею, провалившись сквозь ветхий пол. И Гейдж тогда ничего не возразил. Через пять лет и сам Хэйс дошел до этого места... А еще через год Джексон впервые сказал эту фразу новичку. В тот раз это был Таки.
Но спрятать тело от стервятников считалось хорошим жестом. Не обязательным, но правильным. Так друг с другом настоящие друзья поступали, кто не просто партнерами был, а чем-то большим.
♫
ссылка***
Дэнни был хорошим человеком. Неплохим парнем. Надежным товарищем. Но он умер, а жизнь продолжалась. Пустоши никогда ни для кого не делали передышек. И Джексон со Вдовой принялись искать то, что уже вроде бы нашли — тайник... Но Джексон нутром чуял — что-то тут не просто так. Что-то жирновато — целых три, нет, четыре мины, считая взорвавшуюся и убившую тех двоих, на обычный самый заурядный схрон "на черный день". И Гейдж искал снова, и снова, и снова, простукивал стенки, ковырял каждую подозрительную трещинку, проходил комнаты, еще раз, еще раз, еще раз, потом заставлял Вдову пройти там, где спрятал бы сам — не заметит ли чего...
Прошел час, почти прошел второй. Но трещины оказывались трещинами, пустоты не простукивались, панели не отделялись, кирпичи сидели крепко. И Джексон совсем отчаялся, присел на пол, вытер потные волосы. Солнце-то уже припекало, хотя в помещении и не так это чувствовалось. Глотнуть решил из фляги покойного Кремня, в которую из канистры воду налил. Запрокинул голову, бережливо ловя капли воды, да так и застыл, глядя наверх, пока вода по подбородку не потекла. А ведь мог и не заметить.
В потолке зияла дыра, часть его обвалилась, и верхняя комната на втором этаже была этой дырой разделена на оставшийся целым пол и державшийся обособленно кусок перекрытий и настила в самом углу. Угол этот был завален штукатуркой, пеплом, кирпичом и осколками стекла, и когда Гейдж исследовал второй этаж, он до него даже не добрался — ну мусор и мусор, к тому же, не подойти туда было — пол-то в середине комнаты отсутствовал.
Добрался туда через дыру в полу — построил пирамиду из блоков, поломанных стульев и прочей рухляди.
Стал разгребать мусор, царапая руки — эх, сейчас бы перчатки пригодились, что у Дэнни были, да ведь забрали их. Вдова тоже без дела не сидела, помогала, растаскивая кирпичи, отгребая хрустящее крошево.
И вот он. Ящик. Длинный пластиковый ящик, по углам металлом усиленный, в брезент завернутый. Контейнер эдакий. Замок. Такой прикладом не собьешь и монтировкой не сорвешь, а отмычек с собой не было. Разрядил в него дробовик. Можно было, наверное, подогнать джип и рвануть тросом, но и так провозились, третий час уж на исходе, если не четвертый.
И вот откинута крышка.
♫
ссылкаВ ящике были другие ящики, поменьше. А сверху на них — что-то длинное и завернутое в полиэтиленовую пленку. Развернул. И глазам не поверил.
В ящике лежало безоткатное орудие. Настоящее, лоснящееся от застывшего коркой масла, пригодное к использованию безоткатное орудие! Два метра длиной, 80 мм калибр, причудливый затвор, сложенный треножник. Потрогал — тяжелое, килограмм пятьдесят будет, а то и все шестьдесят. Гейдж с таким и обращаться-то не умел, видел только, как другие стреляли, в одном караване такое на головной машине стояло. На них и нападать-то толком не решались, видя такую штуку. И в Хелене видел пару раз, но там не в деле, так, издалека только.
Мощь. До километра можно что хочешь пригвоздить. А в ящичках, что под ним — восемь гранат разной формы (знать бы какие куда), оптический прицел, надо полагать от этой же дуры, а в одном — хорошая аптечка. Бинты, десять аккуратно сложенных штук, антибиотики в самодельных шариках-таблетках, три дозы довоенного обезболивающего, два "пистолета" с замазкой, медицинский скоросшиватель... И — рации, два комплекта, правда, без батарей и гарнитура всего одна.
Вот это сорвали банк! Вот это тайник мертвеца. Теперь Вдова понимала, Командор ей про тайник этот ничего не говорил — чтобы выпытывать у нее ничего не стали. Или не смогли бы выпытать, это как посмотреть.
Безоткатка — товар серьезный, такой сбыт найдет без проблем. Дороже всего можно было продать такую игрушку Первой Армии, правда, ненадежно и опасно. Подешевле — торговцам, которые повезут ее в Большой или в Хелену. Цена — как сговоришься, стабильного спроса-предложения таких игрушек просто не существовало. Но можно и с тысячи патронов начать торговаться, а то и полутора. Вещь-то уникальная, она даже не для того чтобы стрелять — чтобы подчеркивать мощь хозяев.