Гэри— Мм? — вопросительно хмыкнул страж порядка, равнодушно глядя на подходящего усатого субъекта.
Службу в полиции нельзя было назвать сахаром, но все-таки в последние десять лет преступный мир Нью-Хоупа поредел — немножко торговали наркотой, немножко организовывали проституцию, немножко подворовывали, но откровенный бандитизм на улицах средь бела дня случался очень редко. Полиция теперь больше несла караулы и патрулировала рынок, а не участвовала в рейдах и зачистках в рабочем районе.
Так что полицейский был несколько неготов столкнуться с тем, с чем он столкнулся. То есть, с большим волосатым мозолистым кулаком Роджерса.
Удар вышел неожиданный и ошеломляющий, и полицейский скривился и сощурился, как будто собирался чихнуть, но никак не мог. Он поднял руки, скорее инстинктивно, чтобы защититься, чем принимая какую-либо заученную стойку, и Гэри как раз благодаря этому удалось сорвать с него ремень автомата.
♫
ссылка— Стой! Стой, урод! — послышалось сзади. Сзади, ведь Гэри уже бежал по переулку, вперед, по незнакомому маршруту, который он особенно не потрудился изучить. Да и че там изучать-то — стены они и есть стены. По идее.
Проворство кидай теперь, чоИ еще интеллект по желанию на вспомнить, куда бежать-то. Успеха так 4.ДрейкСэм услышал смачный звук удара — он нередко (да не далее, как час назад) участвовал в драках и потасовках, и на слух легко определил, что кто-то выхватил в бубен конкретную подачу.
Следивший за обстановкой Крофт стоял, весь напружиненный, готовый броситься к дверям склада или же наутек, в зависимости от обстановки.
По соседнему переулку с топотом пронесся сначала один человек (без сомнений Гэри), а потом и второй, который вопил:
— Назад! Сука! Убью! Стой! — и остальное в таком же духе.
Топот быстро начал стал стихать, и Крофт махнул рукой, дескать, за мной.
Сэм подкатил тележку с ящиками к дверям склада. Помощник Виктора копался с замком, ковыряя его отмычками. Сэм приготовился вкатить тележку. Интересно, как он потащит остальные ящики с товаром Луизы? Брать тележку, возвращаться сюда, потом назад... Их было четыре — патроны, одежда, обувь и еще последний из оставшихся моторов.
Замок щелкнул.
— Готово.
Дверь открылась.
Тут до Сэма дошло.
Тачка в дверь не пролезала. Всего каких-то пару дюймов, но это была задняя дверь, черный ход, не предназначенный для погрузочных работ. Похоже, работа усложнялась.
ЛуизаСтрасти накалялись. К счастью в законах республики не было ничего об оскорблении при исполнении, а то Виктора уже уложили бы носом в землю — он крыл сержанта и его напарника отборными выраженьицами, среди которых "автоматсвойсебевтрещинузасунь еблан ублюдочный", "скажи спасибо что еще не кастрат", "куртку синюю вместе с гонором на хер намотай" были самыми мягкими оскорблениями. Он выплевывал слова, как хорошо смазанный пулемет, и, кажется, лента у него была длинная, а перегреваться он еще и не начинал.
Правда, наказания за побои граждан полицейскими тоже не практиковались, если эти побои не приводили к потере трудоспособности, так что острые на язык товарищи нередко ходили тут в синяках. Луиза была, в целом, в курсе обстановки, хотя и не знала, есть ли у Виктора гражданство, а солдаты слишком ошалели от его наглости, чтобы спросить. Негражданина, у которого не было связей, могли отметелить посерьезнее — за такое в крайнем случае разжаловали бы, но судить не стали, поэтому у полицейских просто не укладывалось в голове, что так хамить может человек не из Большого.
Тот, за которого схватилась Луиза, слушал минуту, после чего проклял и послал их всех и начал кричать, чтобы ему объяснили по-человечески, что случилось. Никто из мужчин даже не попытался — все были слишком сосредоточены на перебранке.
— Все, ты довыебывался! — заявил, наконец, сержант, и два других бойца взяли партнера Луизы под руки. Он не сопротивлялся, но они, в свою очередь, не спешили надевать на него наручники. Вообще задержание наверняка грозило ему неприятностями — для него, если вычесть штраф, эта сделка тогда вышла бы где-то в ноль, не считая потерянного времени. А по дороге в участок еще и пару зубов могли выбить.
Но Хлесткого весь этот оборот пронял не особо сильно.
— Большая ошибка, сержант, — Виктор или реально считал себя неуязвимым или круто прикидывался. — Такой мудоовощь как ты в полиции всегда пригодится, так что уволить не уволят, но соплю со своего блядского синего рукава можешь уже отпороть и в нос своему другу вставить. А если он ее вдохнет резко — она ему вместо мозга будет. Че уставился, бычара?