Мэвис, всё ещё обнимая ствол дерева, посмотрела на эльфа, обернулась в сторону дварфов и, не обнаружив живых врагов, медленно опустилась на колени в густую траву. Усталость навалилась свинцовым хомутом на поникшие плечи, и тот жизнерадостный блеск, что сиял в них подобно звёздам в самом начале путешествия, сменился смутной тоской, которая жила во взгляде девушки в стенах Академии. Она вдруг почувствовала, что в горле саднит от частого использования силы, да и брала она то очень высокие, то слишком уж низкие, гортанные звуки. Голосовые связки Мэвис устали и требовали отдыха.
Девушка медленно поднялась и подошла к сумке, которую оставила ещё в самом начале сражения. Достав воду, Мэвис жадно приникла губами к бурдюку и принялась пить жадными, крупными глотками. Потом, храня свою характерную молчаливость, будто это не она минуту назад оглушала окрестности волшебными звуками, протянула воду Квентиэлю, с благодарностью глядя в глаза воина, который защитил её и наказал коварного хобгоблина. Мэвис даже смогла улыбнуться одними уголками рта, но улыбка та несла на себе тень усталости.
Вновь сев под дерево, девушка достала флейту и начала наигрывать спокойную мелодию, умиротворяющую. Она сливалась со звуками ручья, шелестом листвы в зелёных кронах, краткими посвистываниями ветра и робкими голосами птиц. Закрыв глаза, Мэвис играла свою мелодию, надеясь, что её спутники дадут ей отдохнуть.