Сатир по прозванию Весельчак нередко захаживал в лучшие трактиры северных городов, от Мирабара на западе до Сильверимуна далеко на востоке, и везде хозяева встречали его как дорого гостя. Нет, денег за душой у Весельчака никогда не водилось, платил он за крышу над головой и пенное пиво хорошей историей, что стоила куда больше горсти серебра. В те дни, когда болтливый сатир находился в городе, от посетителей в местных кабаках отбоя не было. Каждый хотел послушать истории рогатого сказителя и посмотреть, как он отплясывает на столе, надев на голову котелок и вооружившись крышкой от него вместо щита и пучком сельдерея вместо меча, и изображает схватку благородного воина с мерзким чудовищем.
Весельчак быстро смекнул, что лучше всего народ слушал историю о его чудесных спасителях, свалившихся на него с неба и разметавших толпу уродливых двухголовых великанов, эттинами зовущихся. Было их, героев то есть, шестеро. Все храбрецы и удальцы, каких ещё поискать. Один вон сам что твой великан, твёрдый как скала и сильный как медведь, лихо он орудовал топором огроменным, что в два… нет, в три раза его самого больше. От ударов его могучих головы врагов в разные стороны разлетались. Второй был ловкач хоть куда, вид его невзрачный, не в меру косматый, таил в себе скрытую угрозу, ибо был он повелителем молний, как Талос Громовержец среди богов, так он среди людей. Не увидал в нём самый уродливый великан угрозы и поплатился за то муками адовыми. Третий герой был умник и хитрец, таинства древней арканы для себя без остатка открывший и незримую материю, Плетеньем называемую, себе подчинивший. Едва схватка началась, как его стараниями паутина густая из воздуха возникла и в себе врагов поглотила.
Четвёртый из храбрецов был мастером лука невиданного мастерства, ни до него, ни после таких лучников не рождалось. Рука его промаха не знала, а стрелы били с такой силой, что великанов насквозь прошивали. Пятой была дева прекрасная, словно принцесса сказочная, не даром же её светлую голову золотая корона венчала. Дева та на короткой ноге с богиней удачи была, и чарами своими настоящие чудеса творила – на головы врагов небесный огонь обрушивала, друзей из лап смерти словом богини вырывала. Ну, а шестой был самый большой талант из всех, потому как и швец, и жнец, и на дуде игрец. Хотел – врагов потрошил как заправский рубака, хотел – чарами околдовывал, а хотел просто в сторонке стоял, вдохновляя товарищей наружу проступающей отвагой и непоколебимой силой духа.
Таким героям в пору драконам рога обламывать, а тут какие-то эттины. Тьфу, плёвое дело. И пусть врагов были несметные орды, а наших храбрецов лишь шестеро, великанов не ждало кроме позорного избиения. Бились они, ясно дело, весь день и всю ночь, и никто и не понял, что наступило новое утро, потому как гора из тел поверженных врагов заслоняла солнце. И тогда огляделся самый главный великан, узрел глубину своего поражения и бросил сточенный до рукояти топор. Всё, говорит, признаю, говорит, ваше неоспоримое превосходство. Забирайте мол ценного пленника и все сокровища наши, но отпустите, говорит, хоть душу на покаяние. Герои великодушные оказались, беги, отвечают, страховидло двухголовое, и впредь не безобразничай. Усталые и довольные собой сели они праздновать победу.
Вот как-то так история эпического сражения на руинах давно забытой башни посреди дремучих дебрей Лунного леса стала звучать в пересказе непосредственного участника тех событий Весельчака. И отвечая на вопрос о том, правда ли это, он всегда хитро зажмуривался, смахивал пивную пену с усов и признавался, что историю приукрасил, разве что только самую малость.
* * *
Четыре эттина, один уродливее другого, были повержены шестью друзьями. Цена победы оказалась на удивление не высока. Бока Тагила всё ещё ужасно болели после двух врезавшихся в них булав главного эттина, хотя целительная сила Тины и избавила варвара от самых катастрофических последствий подобного ранения. Габриэля словно размалевали красной краской – все открытые участки его тела покрылись сотней неглубоких, но кровоточащих царапин, оставленных острыми когтями полчища летучих мышей, что наслал на него один из эттинов. К счастью, мышки исчезли в тот самый момент, когда между глаз их хозяина засело лезвие огромной секира. А в остальном всё было хорошо, даже трофеи какие-то удалось из этого неожиданного визита в башню найти. Спасённый пленник восторженно присвистнул, когда последний враг был повержен, и теперь сосредоточенно занимался самым главным – расчёсывал гребешком свою козлиную бородку, высматривая на обломках каменной кладки безопасное место для подъёма.
- Какие у нас дальнейшие планы, о найбесстрашнейшие? – обратился он к своим спасителям.