Закончив со всеми утренними делами, Боккен направился на юго-восток, к своему дому, а отряд всадников направился за ним следом. Погода была очень хороша, чувствовалось приближение лета с сопутствующим ему пробуждением природы после долгой зимней спячки. Морозный Рестов, покинутый менее двух недель назад, казался теперь городом на крайнем севере, хотя в действительности он лежал даже южнее Ничьей Земли. По дороге Боккен болтал без умолку, хотя до того из него едва ли не клещами приходилось вытягивать хоть немного слов. Впрочем, от болтовни особо проку не было - болтал он о своём, не стремясь донести до слушателей какую-либо законченную историю, а выдавая лишь фрагменты рождённых его больным разумом мыслей. Из всего потока извергаемых его ртом слов можно было разобрать лишь историю о том, что травник поселился в Ничьей Земле лет пять назад, после того как родители умерли, а он всерьёз повздорил с братцем, откусившим ему в драке палец.
Боккен шагал бодро, ничуть не затягивая отряд. Шёл он налегке, с пустой котомкой и дорожным посохом. Места он знал очень хорошо, так как иногда слегка отклонялся от своей прямой дороги, чтобы найти затерянную среди холмов крошечную рощицу, где быстренько срывал горсть пахучих ягод, необычный цветок или жирного жука. При этом ориентиров здесь не было никаких - во все стороны тянулись покрытые подрастающей травой холмы, лишь вдали на востоке высилась горная гряда. У сломанного дерева, в своей посмертной позе напоминавшего букву "Г", Боккен вдруг остановился, быстро сориентировался по солнцу и встал лицом на запад.
- Вот от этого места прямым ходом миль 35 на запад и точно к шахте выйдете. Я с вами туда не пойду. На меня миты и кобольды и так злые, чтобы ещё больше дразнить их своей рожей. Ладно, потом сюда вернётесь. До моего дома всего полмили.
И Боккен двинулся дальше на юг-восток. За ближайшим холмом открылся небольшой деревянный домик, кособокий и очень хлипкий на вид. Во всём Рестове нельзя было сыскать худшей лачуги, тамошняя беднота даже жить бы в такой не стала. Но Боккен с нежной улыбкой посмотрел на свой домик и чуть ли ни вприпрыжку быстрым шагом направился к нему. Вокруг домика имелся садик, в котором царил настоящий хаос из перемешавшихся цветов, кустов, деревьев и причудливых растений, которых и не встречалось-то в северных широтах, а также более традиционный огород с таким же покосившимся как и дом сарайчиком.
Едва отряд приблизился к дому, как из дверей к всеобщему (включая Боккена) удивлению вышла старая знакомая - Серая Лисица, одна из спутниц Ярослава Орловского, отправившаяся с ним на разведку местности. Вид у неё был побитый - одежда изорвана, волосы растрёпаны больше обычного, на руках кровоподтёки, на босых ногах следы переохлаждения и синяки. Неуклюжей походкой девица двинулась к Григорию.
- Беда, старик, ой беда, - слёзы потекли по её щекам, язык заплетался, слова сопровождались всхлипами. - Погиб твой хозяин и Викул вместе с ним. Реку мы переходили, да рухнула в неё телега Ярослава. Варежка его спасать бросился, да и не выплыл из холодной реки. Дайте что-нибудь покушать, а то сил нет.