Крепко пожалел Амгалан, что не пулемет у него в руках, а дробовик простой. Оружие, конечно, весьма полезное на ближних средних дистанциях, но вот с дальними - проблема. Однако, только поначалу это было. Отовсюду полезли вражины, так что только успевай отстреливаться. И Цыденов отстреливался, не щадя никого. Щедро раздавая заряды дроби культистам проклятым.
Рядом совсем еще два бойца с жизнями расстались. Совсем черно на душе стало. Не заслуживали они конца такого. И никто не заслуживал. Как могут бьются бойцы ГСМН, но видно, что силы уже на исходе. Видно, что ублюдочные культисты во много раз числом превосходят да за помощью к тварям различным нематериальным обращаются. Скверно дело и не предвидится просвета. Смирился Амгалан с тем, что скорее всего не вернется он с этого задания. Останется лежать на снегу, так же как и товарищи его боевые, о подвиге которых простые люди никогда не узнают.
Как будто надломилось что-то внутри. Трещина пошла и не остановить ее расширения. И с ростом трещины этой все больше крепла в буряте холодная решимость. Сегодня он может и умрет, но уродам всяческим еще даст прикурить. Если повезет, то удастся прожить еще немного и дать боевым товарищам прорваться, а ежели нет, то... Нужно рискнуть, как бы там ни было.
Дробовик свой взял поудобнее. Крикнул, звуки перестрелки заглушая:
- Огнем прикройте!
Из укрытия своего вышел и со всех ног ко входу в МИД бросился, на ходу стреляя по врагам. Благо дробь не требовала особенно прицеливаться.
- Сдохните, мрази! - всю ненависть свою вложил бурят в этот клич.
Только бы повезло, прожить еще немного. Дать товарищам прорваться и можно сказать, что не зря жил.