Шепот-шепот-шепот. Тихие звуки, поскребывание крошечных коготков, шелест штор, шуршание тканей, шорох передвигаемых флакончиков и книг. Тени шуршали, шепча о чем-то, и просыпавшейся слуа их обеспокоенный шепот казался наполненным смыслом.
Затхловатая постель, пыль на флаконах, темное зеркало, неуловимо искажавшее отражение... Кто-то приоткрыл штору, и непрошенный солнечный луч разбудил Гизеллу, упав прямо поперек ее лица. Его жгучее давление чуть не вызвало у слуа чесотку.
Утро было несвоевременным и ненужным с шепотом теней и принесенным ими смутным, едва ощутимым беспокойством. Сон был разрушен без шансов на возвращение, утро грозило затягивавшимся бездельем - до первой лекции были еще часы и часы. Фигурные стрелки старомодного будильника, чья медь по круглым бокам блестела, но в выемках и углублениях успела подернуться патиной, показывали три минуты восьмого. Тонкие трещинки-волоски бежали во всех направлениях по белизне циферблата, стремясь, но еще не достигая черных римских цифр.