Не пересекайте красную черту. Не пересекайте. Красную. Черту. RedLine. Владимир Юрьевич послушно опустил голову и не без удивления посмотрел на пол, где на гладком (а может быть, шероховатом?) кафеле красовалась ядовито-красная полоса, как змея ядовитая, на полу растянулась, впиться зубами готовая в каждого, кто осмелится нарушить запрет и переступит через нее. Так и представилось Владу, как эта красная линия отрывается и поднимается от пола, а на ее конце набухает капюшон, и уже ядовито-красная очковая кобра не мигая смотрит на тебя.
Шшш, человееек, перессступиии, я тебя укушшшу…
Влад моргнул и, положив руки на колеса, откатился от линии. Страшно вдруг стало с чего-то. И девушка симпатичная с улыбкой акульей оказалась. Не шла ей эта улыбка. Совсем не шла. Ошибся он в ней, снежной королевой посчитав. Наверно.
Разговор продолжить хотел Владимир Юрьевич, но секретарша с Маришей разговаривала и не было ей дела до вопросов жалких людишек. Акулы не ведут бесед с людьми. Они их едят. По кусочкам откусывая мясо лакомое. А потом на полу кровью линии рисуют.
Глазок видеокамеры. Что это? Не иначе, следят за ними. Что это за компания такая, которая ограбления боится. Камер просто так не вешают, когда грабить нечего. Три-Эн. Или все же «Неве…»? Видеокамера как раз меньше всего смущала Влада. Ну, бывает в офисах крупных контор. Беспокоило, что он даже не знает, что это за контора такая с загадочным названием. Мужчина назад откатился в коляске своей инвалидной и снова стал анкету просматривать. Ручку задумчиво взял. Какого хрена. Терять уж нечего.
Поскрипывая ручкой, Влад вывел старательно дату, какую помнил (он не был уверен, что это было не вчера, например), ФИО, напротив пункта «водительские права, личный автомобиль» написал «нет», семейное положение подчеркнул «холост», напротив «дети» прочерк. А вот остальное заставило задуматься.
- Вы тоже ничего не понимаете? – обратился он к незнакомцу, возившемуся с телефоном.