В дороге он дремал – въевшаяся за два года солдатская привычка любую свободную минуту использовать для отдыха, а разведка так и вовсе день с ночью путает – на «нейтралку» ходить надо в тёмное время суток, если жить охота.
Сержант взглянул на небо, на хутор, потёр заспанное лицо и сплюнул под ноги. В желудке забурчало – добирался он долго, и от большей частью оставленного дома продуктового довольствия осталось лишь полкраюхи «черняшки» в вещьмешке. Ну да ничего, завтра он будет в части, а может и тут хозяева расщедрятся, если конечно у самих есть что в котёл положить – на тыловые нормы Сергей за время отпуска нагляделся вдоволь. При этом, даже в полуразрушенном Ростове-на-Дону, спекулянты продавали всё, что душеньке угодно – хошь хлеб белый, хошь тушёнку американскую, «второй фронт», да только по таким ценам, что… Одного особо мерзкого субчика сержант чуть не порешил там же, на месте – хуже немцев такие, на роже лоснящейся прям аршинными буквами написано, что под оккупацией или в полицаях ходил, или в стукачах. Сдержался, и подивился сам себе – как же просто это для него стало, бездумно почти, тело всё само готово сделать – только свистни, только захоти, финка рыбкой в руку, туда-сюда, раз-два, готов. И ахнуть не успеет. Сдержался. Ничего, после немцев и такую вот плесень вычистим, выжжем! А немцев побить теперь – вопрос времени, он так матери и сказал. Мама, поседевшая и осунувшаяся, но не потерявшая ни гордой своей осанки, ни ясного взгляда, верила.
В сорок первом, сорок втором, и у него была лишь вера. Сейчас вера сменилась уверенность. Может сам Мальцев и не доживёт до победы, но она неизбежна, как рассвет, или весна. Фрицы подвыдохлись, что такое страх узнали, а советские бойцы, те что выжили, мно-ого чему научились. Хотя и дорогой ценой. Взять хоть его разведвзвод – сколько осталось в живых из тех, с кем Сергей служить начинал? По пальцам перечесть можно! И, как при старом режиме говаривали, «дай-то Бог», не пришлось бы эти пальцы загибать – две недели по фронтовым меркам целая вечность.
«Ладно, что зря гадать. Завтра доберусь и всё узнаю, а пока – ночлег».
Мальцев забросил на плечо «сидор» и зачавкал кирзой по грязи к крайнему дому.