Ходя рядом со смертью, жизнь чувствуешь острее.
А если это блюдо еще и спиртным сдобрить, то получается совсем остро.
Сим весьма бледным философским изречением я предваряю описание того, как этой ночью в таверне без названия неизвестно где, несколько наемников ужрались до полного безобразия. Очень банальным образом.
И пока Большинство храбрецов направилось истреблять нежить, остальные, менее храбрые либо же находящиеся на службе, пили, ели и трахали служанок.
и друг друга.
Вместе с наемниками Игнациуса в в эту скучную обитель пришел пряма таки настоящий праздник.
Сначала много кушали. И пили.
Потом карты нашли и по маленькой начали играть. И пить. С присоединившимися наемниками и наемницами не ушедшими на охоту.
Конечно, все закончилось пьяной дракой и по деньгам потом не разобрались и при своих остались. И пили еще потом.
После кого-то зарезали, Почему-то решили, что виноват во всем бард, выволокли его на улицу и с шутками и прибаутками повесили.
Все равно уже все так напились, что музыка не нужна. Распевая наемницкие песни во все горло оставшиеся еще на ногах прихватили служанок и переместились, уже к утру, в комнату трактирщика, захватив оставшиеся стратегические запасы спиртного.
И устроили там, уже совсем бухие, нормальную такую групповушку, как в лучших дворянских домах принято. Ну, может не столь элегантную и без лоска от больших денег. И без извращений и кровавых жертвоприношений. И без наркотиков дорогих.
Но зато с душой и весельем.
И до рассвета таверну качало и несколько печальных отщепенцев либо же благородных рыцарей не собиравшихся пачкать своим благородные фаллосы о всяких низкородных, тоскливо забившихся подальше от веселья понимали, что выспаться не удастся.
...И последнее воспоминание, как голая Мелисса в отобранной у неизвестно откуда взявшегося в этих местах капитана с Ликсского флота треуголке, размахивает бутылкой и кричит что собирается все бросить и податься в пираты.
И там, всех, и в том, она клянется именем тысячерукого кракена, раком поставит...
Расплата настигла всех утром.
Традиционная.
Похмелье. Слабыми голосами проклиная все, что принято в данном случае проклинать и трясущимися руками застегивая пуговицы и ремешки на латах, все в очередной раз клялись бросить пить или хоть не так люто напиваться. потому, что, ну сколько жеж можно так же.
Несколько непьющих, хоть и невыспавшиеся но ходили гордо и довольно, снисходительно смотря на мучения своих коллег.
И в путь пора из разгромленной таверны.
И вышли в великой утренней, а утро добрым не бывает, печали, и пройдя мимо грустно качающегося барда, двинулись навстречу грядущим ужасным испытаниям.
И только Мелисса, несколько с утра стесняющаяся, и скромная, философски заметила:
"Ну, трактирщику еще повезло, в общем.
Игнациус бы точно тут все пожег..."