Зал таверны обычный вполне. Грязные доски пола закопченные стены камнем облицованные, лампы на стенах маслом воняют. Камин у стены жаром пышет.
И, что неожиданно для местечка рядом с сожженной деревней, зал переполнен.
Но большая часть всей этой пестрой подозрительной и до зубов вооруженной толпы столпились у одной стены, весело гогоча и что-то там рассматривая. Забавное.
На вас внимания никто не обратил, да и не выделяетесь вы особо.
Так-что найдя единственный свободный стол, поспешили за него усесться.
Рядом со столом вашим сидят очередные здоровенные уроды в тяжелых доспехах.
В количестве четыре туши.
Подобной красой Мельн, видимо богат.
Ненормально здоровущие такие бычары тупые, в железо черненое закованные.
Шип опять начал мучатся вопросом, что-ж они тут такое жрут то. Что их так разносит.
А еще на лбу уродов, еле видные из-под шрамов, мечи выжжены.
Представители гильдии воинов значит.
Сидят однако спокойно. Перед каждым жбан пива и таз с куриными грудками, залитыми майонезом. Трапезничают. Переговариваются с набитым ртом. О бабах и оружии.
На самом деле еще в углу пару столиков свободных, но туда садится не хочется. Совсем.
Тощая нескладная фигура затянутая в черную кожу и с черным капюшоном до подбородка почти натянутом. Так откровенно неприятно выглядит, что прям не хочется подходить. Совсем.
Хоть пассажир этот словно как из спектакля дешевого сбежал выглядит, но аура неприятная. И тот факт, что вокруг фигуры сильно темнее, чем должно было бы быть, совсем не настраивает на веселые мысли и забавные шутки.
А еще, пестро наряженный в камзол с невероятно пышными рукавами и узкие лосины с пышнейшим гульфиком, бард на небольшой сцене сидит с задумчивым видом на худой физиономии, одновременно жуликоватой и одухотворенной. На лютне бренчит лениво. Настраивает видимо.
Ну и остальные столики обычный наемничий контингент оккупировал.
Все одеты так по разному и держатся каждый со своим гонором, но как то при этом все похожи. Шрамы, оружие, тряпки цветастые грязь и ругань. И разговоры пьяные.
И всегдашняя готовность в любой момент хуйню какую-нибудь сотворить.