...Черная Мамба шла по лесу, лесу живому, полному соками, здоровому лесу. Черной Мамбе этот лес не нравился. Он не был похож на Мертвый Лес, где все понятно и знакомо. Он будто был противоположностью Мертвому Лесу. И ведьма отлично понимала, что пришла сюда, чтобы украсть.
Пробираясь сквозь сочные заросли, Черная Мамба то скручивалась болотной змеей, то семенила мохнатым пауком, меняя личины легко и естественно. В этом мире она могла себе позволить такое. Ведьма хорем припадала к жирной черной земле, принюхиваясь, бормотала отводящие сглаз наговоры в обличье кукушки-вдовы, перелетая на другую ветку и оставляя на прежнем месте куклу-обманку. Ведьма боялась тех обитает в этом лесу, кто может взять ее след. И шла к своей цели, прижимая к груди какой-то плоский увесистый предмет.
В центре небольшой поляны возвышалась бесформенная груда камней, скрытая под множеством ползучих лиан. Черная Мамба на мягких лапах лесного кота вышла на открытое пространство, осматриваясь. Она не спешила, обходя сооружение по дуге. Здесь была ловушка, и ловушку эту надлежало аккуратно угодить.
Колдунья закончила обход поляны, постояла, будто бы в нерешительности, плюнула в одну сторону, трижды скосила глаза в другую. После чего двинулась вперед, уже не таясь. Трава шевелилась под ее босыми ступнями, ветви деревьев склонились ниже, затеняя солнце. Черная Мамба подошла к каменному алтарю, протянула правую руку, левой прижав к груди свою ношу. Лианы тут же ожили, жадно обхватили запястье ведьмы, побежали выше, к плечу, к горлу. Ведьма набрала в грудь побольше воздуха, подалась вперед, в удушающие объятья лозы, в пульсирующую, напитанную живыми соками смерть.
На поляне, рядом с грубым каменным алтарем, шевелились лианы, полностью покрыв глупого человека, кишели на нем, словно змеи. Лианы едва не чавкали, опутывая жертву с ног до головы, они трепетали от своей ненасытности. Лианы не замечали, что некоторые из них увядают, стремительно, безвозвратно, мертво, валятся на землю, наливаются черным мертвым соком и уже через несколько секунд ползут вверх, душить тех, в ком есть настоящая здоровая жизнь. Лианы не понимали, что пожирают свою смерть. Они не могли видеть, что ярко-зеленый клубок, пронизываясь черными жилками, постепенно становится все темней. Лоза гибла и возвращалась вновь, уже безвозвратно другая. Жизнь уходила, а ее место нагло занимала черная гнилая смерть.
Когда все закончилось, клубок черных лиан распался в стороны. Отдельные побеги, будто корчащиеся на свету слепые черви, уползли в лес, скрылись в траве, растворились. Черная Мамба, тяжело дыша и утирая с себя пот и слизь, поднялась. Подошла к алтарю, свободному теперь от лозы. И, криво ухмыльнувшись, водрузила на него грубую каменную маску убитого полубога.