Утренний туалет Черной Мамбы состоял из ополаскивания лица холодной водой, нескольких простеньких повседневных заклинаний (женский "Наговор хищной кошки" для красоты и молодости, жаммейский простонародный "От сглаза нового светила" и, конечно же, придуманный еще Мзунгу Бваной "Взгляд через плечо в Мертвый Лес", не дающий разорваться тонким и хитрым нитям связи между ведьмой и Большим Папой). После чего еще некоторое время было потрачено на куклу мужа: дыру в плече от кривой иглы заштопать (сама затянется через день), глаза подвести углем, тут вот шов разошелся. Сам Мзунгу Бвана тоненько пищал от боли (Черная Мамба не проявляла манерного милосердия лекаря), ведьма отвечала ему наговорами и небольшими проклятьями повседневного толка (обычного человека такое заставило бы слечь на день, а кукле великого колдуна от такого только лучше становилось, хоть и больней).
Наконец, закончив, ведьма спустилась вниз, где и застала Азаранта.
- Надо тебе настой слезливого корня в горло влить, - оценила она состояние болтуна-чародея. - Пока на вот, - из своей сумки ведьма извлекла сверток со снадобьями и ингридиентами, ступку, пестик. Быстро и проворно натолкла серого порошка из смеси каких-то листьев, вещества, похожего на паутину и ногтя с засушенной петушиной ноги, для верности прошептала наговор и плюнула в ступку, размяла получившуюся кашицу в ладони. - Держи под языком, рассасывай, - Мамба протянула грязную руку Азаранту, на которой лежала получившаяся бурая масса-жвачка.