Джон без труда запер дверь в будуар. За потайной дверью в стене оказалась всего-навсего гардеробная с огромным количеством вещей. Разобрать, где среди них повседневные и для «особых» игр Кристенсен бы не решился, но нутром чувствовал, что здесь имеются и те и другие.
Тщательный осмотр ящиков и полочек дал свои результаты. Джон обнаружил несколько смет на содержание «пансионата». Суммы были колоссальные, это было понятно и не знатоку. Еще здесь были списки девочек с указанием имени, возраста и принадлежности к тому или иному роду. Все они были «голубых кровей». Женщина, в теле которой был Джон, вела тщательные записи. Она подразделяла своих «подопечных» на несколько групп. В основном по возрасту. Напротив нескольких имен самой старшей группы ( возраст 14 – 15 лет) стояло слово «готова» и номер домика.
Поначалу эти записи ни о чем не говорили Кристенсену, пока он не нашел смятое письмо, адресованное какому-то дворянину. Имя не было указано, но судя по содержанию – отцу одной из содержащихся в пансионате девочек. В нем женщина рассказывала что король был весьма увлечен ее воспитанницей (дочерью этого дворянина) и оказывал особые знаки внимания. Женщина также уверяла, что не позднее сегодняшнего вечера Франсуаза (так звали воспитанницу) окажется в постели короля со всеми вытекающими отсюда привилегиями.
Внизу стояла дата и подпись. Маркиза Помпадур. 18 сентября 1747 года.
Джон еще раз пробежался взглядом по списку «своих» воспитанниц. Так и есть. Имя девочки было в этом списке. Судя по записи ей едва исполнилось 14. Напротив имени значилось «готова» и номер – 16.