Вагончик вполне приличный попался, на взгляд Джеза. Ему-то приходилось бывать в местах куда менее пригодных для ночевки и ничего - пережил.
Пока Шашлык насчет спирта торговался, а затем Итон выспрашивал разную псевдополезную лабуду, и решался вопрос уборки в вагоне, Джезерайя облюбовал себе ближнюю к выходу полку. Кинул на нее свой тяжеленный походный рюкзак. Плечи размял. Хлопнул ладонью по карману брюк - коробок спичек отозвался характерным шорохом. Маленькие радости жизни.
К этому времени декорации на сцене сменились. Ник уже предлагал выпить - будто не знает, что Джез на работе не пьет. Ну если только самую малость. Тощий глупую шутку толкнул про мочу в бутылке. И помаленьку начал подкатывать к мисс Адлер, которая решительно отшила ухажера. Браво, Милочка. Хотя павлинчик вроде бы не сильно расстроился.
Шашлык завалился спать, а Кощей и мистер Райтс обсуждали поиски пылесоса.
Как же все это утомительно.
Прихватив с собой трость, Джез вышел из вагончика, бросив остающимся что-то неразборчивое, что можно было толковать как "Пойду подышу".
На седьмом уровне царила вечная темнота, которую лишь немного рассеивали редкие огоньки вроде прожектора смотрителя и чьего-то маленького фонарика в отдалении.
Мыслями Джез был далеко отсюда. В операционной палате. Сраной палате хирургического комплекса. В той гребаной палате. Кожа покрылась мурашками и Джез постарался убедить себя, что это от прохлады, царящей на уровне.
- ..Черным перьям - белый снег
Пьяной крови - русла рек...
Слишком сложно быть собою,
И так просто быть как все... - попробовал тихонько напевать полицейский. Он любил эту песню, хотя и не помнил ее дословно. Там, наверху, все слушают какую-то напыщенную дрянь, по недоразумению называемую классикой. Раньше Джез тоже ее слушал, но сейчас он не понимал, как это было возможно. Раньше слушал, потом перестал, когда понял, что его тошнит от самого себя в такие моменты. Ему пришлась по душе иная музыка, которую слушали еще до первой Катастрофы. Слушали не все, но многие. Грохот ударных установок. Переливы гитарных риффов. Ритм. Текст. Смысл. Но любителей "классики" выворачивало от подобной музыки и... мистер Фолксен находил в этом своеобразное удовольствие.
Палата. Вечный полумрак. Мерцающее освещение. Самая дрянная палата. В самом дальнем конце сраного комплекса! Все думали что он уже не жилец! Все так думали! Его навещал только майор, да и тот сомневался, что Джез выкарабкается. Но он выкарабкался. Выкарабкался назло всем. Навстречу дневному свету, новой жизни, ночным кошмарам и медленному сумасшествию.
Палата. Палата №2311, центрального хирургического комплекса. Мерцающий свет. Запах гниющей плоти. Запах разложения. Тупая боль. Одиночество.
Левая рука заметно дрожала, но он все-таки достал из кармана пачку сигарет, сунул одну в рот. Затем в темноте чиркнула спичка - сноп искр и пламя от воспламеняющейся серной головки. Прикурил. Дым наполняет легкие. Сосуды судорожно спешат сужаться. Горло стискивает спазм. Табак забористый.
Палата. Хирургический комплекс. Операционная. Он дал согласие. Терпеть больше нет сил. Будь что будет. Местная анестезия - он сам так просил. Визг циркулярной пилы и брызги крови вперемешку с гноем. Сознание затуманивается. Больно. Последняя мысль - "Будьте вы все прокляты".
Джез брел по темным просторам седьмого уровня, ориентируясь на прожектор смотрителя. Он курил. Тело била крупная дрожь. Нужно было с кем-то поговорить, не важно о чем. Просто поговорить. Выкурить по сигаретке. Поболтать. Сбросить напряжение.
- Поговори со мной, Джез! - голос позади.
Доктор Циршер. Иммельман Циршер. Проклятый мясник с чертовой пилой!
Но его тут нет. Это просто разыгравшееся воображение. Добро пожаловать в театр галлюцинаций! Билет в первый ряд, для мистера Фолксена, будьте добры! Свежий бред от больной фантазии озлобленного калеки, дамы и господа!
Прожектор смотрителя стал ближе, но идти все еще далеко. Да и сигарета уже выкурена.
Дымящийся мерцающий окурок летит в темноту, подобно багрово-оранжевой комете. Идти к смотрителю расхотелось. Кровь бурлит. В таком состоянии можно много лишнего наговорить. Да и ногу немудрено в такой темноте сломать. Лучше пойти спать.
- Черным перьям - белый снег,
Пьяной крови - русла рек...
Тихонько напевая Фолксен бред обратно к вагону. Место у выхода он не зря выбрал - если остальные уже спят, то он их не разбудит. И это хорошо. Незачем им смотреть на перекошенную злобой гримасу единственного квалифицированного медика в округе.