Мороженое, на полу. Я почему-то не сомневался, что оно ванильное.
Заложив руки в карманы брюк, я пружинящей походкой обошел лежащий на полу комок мягкого мороженого, хмыкнул и вышел вслед за двумя другими. Уже на ходу обернулся к французу и девушке:
- Мсье Голон, мисс Лиона, пойдемте. Оставаться тут нам явно бессмысленно. -
Выйдя из вагона подивился на интересный туман. Одной рукой даже его меж пальцев пропустил с улыбкой. Прожилки напоминали вены на перетянутой жгутом бледной коже.
А потом обернулся, подав руку девушке, выходящей из вагона.
- Осторожней, мисс Лиона, судя по всему, это свалка, - раскрытой ладонью второй руки я показал вокруг. - Потому, прошу вас, смотрите под ноги! Здесь может быть все, что угодно. -
Потом увидел стоящих поодаль Максима и пастора. Судя по всему, скоро будет опять что-то интересное! Как он его решительно за воротник схватил! Мимолетная улыбка пробежала по губам, а еще я вспомнил о том чувстве, когда говорил вслух про дверь. Нужно было немного больше, чтобы желание сбылось. "Что же," - я подумал и посмотрел на француза, девушку и тех, кто стоял впереди. "Я бы, наверное, с удовольствием выпил лимонада в компании этих хороших людей, Жерара и Лионы, за белым столиком без изысков, на трех раскладных стульчиках под зонтиком. Да, обязательно под зонтиком от солнца! Чтобы можно было посмотреть с выгодной позиции за тем, как те двое будут биться насмерть".
Отчего-то я не сомневался, что они будут биться насмерть. Это же пастор. Он не уравновешен, у него катана и он кидается мороженным и отрубает головы. Все так и будет! Я улыбнулся и представил себе в подробностях и столик, и стульчики, такие, как были в одном кафе во Флоренции. И даже вкус домашнего лимонада, ледяной прохлады. И чтобы язык слегка покалывало от пузырьков.