И невероятно довольный собой Глейзер пошел вперед.
Идет, с легкостью шагая по мусору. Вроде даже несколько раз мусор передвигался слегка. Чтоб Глейзер не споткнулся об него. Чтоб удобно Глейзеру было.
Светлана несколько секунд смотрела, как в ее пальцах осыпаются лепестки подаренного Глейзером цветка. Печально вдруг Светлане стало так. Отбросив засохший стебель двинулась за вперед. С Максимом вместе.
Следом за ними идет беспечно Родион. Идет и ненавязчиво мечтает, о том, как он, Родион-великий, с молотом силы в одной руке и с бластером в другой, сокрушает толпы врагов. А иногда, про монады начинает думать или про закон сохранения энергии.
За Родионом смущенно ковыляет Копацки. За Копацки шлепает умалишенный гигант. Смотрит на Копацки нежно. Бормочет ему что-то восхищенно. Ыгыкает и ворчит преданно.
Копацки такое внимание смущает. Неприятно оно Копацки. Копацки не привык, чтобы на него голые трехметровые уродливые мужики влюбленно смотрели.
Замыкает шествие Элизабет.
Аборигены все вместе, с превеликим тщанием и осторожностью тащат ее носилки.
Элизабет же возлежит на носилках, со скромным и вместе с тем величественным видом.
Огромная пуховая подушка с золотыми узорами, которую, угодливо скалясь, один из аборигенов притащил, делает путешествие еще удобнее. И нога не болит.
Окруженная таким почтением со стороны местных уродцев, Элизабет чувствует себя если и не королевной, то уж точно принцессой.