Переход им выдался не из легких. Ступая по разъезжающемуся под ногами разнообразному мусору, то и дело рискуя потерять равновесие или вовсе провалиться в какую-нибудь яму, они брели неведомо куда в белесом, заполняющем все вокруг, мареве. От острых дурманящих запахов гнили и разложения кружилась голова, а необходимость нести, казавшиеся поначалу такими легкими, носилки с Элизабет, заставляла мышцы рук и спины стонать от постоянного напряжения.
Впрочем, Максим не жаловался, а наоборот, внутренне воздавал хвалу Всевышнему за то, что их компания так легко и благополучно пережила крушение вагона. Ведь все могло обернуться гораздо хуже... Даже думать не хотелось о том, что могло бы произойти, а тут всего лишь один перелом. Чудо, не иначе.
По пути Старков приглядывался к спутникам, подолгу останавливая задумчивый взгляд на каждом из них. Паренек назвавшийся Родионом явился для него пока что самым раздражающим членом их компании, побеждая в этом смысле капризулю-Бет, хотя, возможно, это было по причине того, что к ней, как к женщине, Максим изначально относился более снисходительно. В основном Родик отвращал своей чрезмерной говорливостью и пустословием, обратно пропорциональными его реальному вкладу в общее дело. Например, носилки нести он согласился далеко не сразу, а высказанную чуть раньше идею присвоить винтовку Максим не стал даже обсуждать, сделав вид, что пропустил реплику Родиона мимо ушей.
Русскоговорящий иностранец Тим, даром что выглядел нескладным и неприспособленным к дюбым тяготам хлюпиком, напротив проявлял характер, подкупал неожиданным спокойствием, выдержкой и рассудительностью, которые, казалось, не изменят ему в любой, даже самой критической ситуации. Такой поистине катастрофический поворот судьбы, как крушение поезда он встретил задушевной песней, а без удобных носилок его изготовления Лиз пришлось бы совсем нелегко.
Остальные, вежливый Эдуард и симпатичная Света, показали себя вполне адекватными людьми, на которых можно было смело рассчитывать в деле спасения из глубокой задницы, в которую они все попали.
Приглядывался Максим и к мусору, что наравне с непроглядной серой дымкой составлял всю картину окружающей действительности. Изучая его, он пытался понять чем и как жило местное население, обнаружить надписи на каких-либо языках, найти знакомые предметы или их фрагменты - все что угодно, лишь бы узнать где они очутились...
Долгое и нудное блуждание по свалке закончилось неожиданно. Путь преградила огромная пропасть, края которой были забраны стальной сетью, натянутой между массивными столбами со странными символами, источающими зловещее красное свечение. Такого Максим за всю свою жизнь не встречал, ни на фотографиях, ни, тем более, в живую. Наблюдая эти обелиски, выглядящие как реликты древних загадочных цивилизаций, он по новому взглянул на происходящие с ним странные события. Понеслись мысли о параллельных мирах, иных реальностях, планетах и тому подобной фантастике, которую он предпочел бы познавать в книгах и фильмах, но никак не наяву, на собственном опыте.
Из размышлений его выдернул возглас Светы. Она заметила копошащиеся невдалеке фигуры. Максим устремил взгляд в указанном направлении, но рассмотреть все подробностях не сумел. Местные были определенно похожи на людей, но после всего увиденного, Старков уже ни в чем не был уверен... А между тем, Эдуард решил не затягивать с установкой первого контакта. Максим поскреб подбородок и произнес:
- Хочешь пообщаться с местными? Ладно, давай сходим, попробуем что-нибудь выяснить, - он перехватил поудобнее винтовку, - Надеюсь они окажутся более вменяемыми чем тот, в вагоне...
Подошел к Эдуарду направился вместе с ним и Тимом на встречу с аборигенами. С каждым шагом в душе у Максима нарастало волнение, даже страх перед неизведанным, таящим возможную опасность, но он всеми силами пытался справиться с этим, загнать вглубь себя и запереть там, не позволяя нарушить ясность восприятия. Обязывали ответственность за жизни других и понимание того, что от его действий зависит сейчас очень многое.