Вот так в итоге и получается. Глупость, помноженная на обстоятельства выдает в итоге полную жопу. И не надо тут винить тех, кто тормозил. Люди - они же не роботы. Вдруг и вправду контузило кого? Не все такие же жесткие и дубленые, что только встали, отряхнулись, утерлись и уже вперед, действовать.
Хотя сейчас это уже было не важно. Полсотни тушек непонятных местных. Карлики в основном. Остальные, хоть с человека размером, но какие-то дохлые все равно. И вот стоят они, вокруг. Обсуждают. Сожрать или же нет? Их слова в очередной раз колоколом били в голове - это не Земля, браток. Не-а. Наверное, трудно было до сих пор верить в обратное.
Я крепко стиснул в руке тяжелую ножку от табурета. Смешно, но что поделать. И пускай девица с ножом говорит глупости, по сути она права - не отмашешься от толпы. И пускай я положу десяток этих хиляков. Их еще сорок, грубо говоря. И когти острые. Плюс, сдается мне, какие места на человеческом теле самые уязвимые - они знают. Так что положу кучку вокруг себя, как герой древних эпосов, да тут-то меня и накроют.
Зажмурился даже на мгновение. Снова глаза открыл. Не, на месте все. Только Док впереди кровью харкнул. А этим уродам все равно. Хм, нет, еще есть изменение. Элизабет в ремень вцепилась так, что и не отдерешь, наверное. Я даже улыбнулся слегка от этого. Осторожно по голове погладил ее и тихо шепнул:
- Не бойся. Молитвы знаешь? Помолись, мне кажется что здесь есть шанс, что это поможет. -
Сам я был человеком верующим. Как иначе, когда воспитан бабушкой в полной, как говорится, заднице? Вера и остается одна. Пускай, все, что я делал - всегда зависело только от меня. От силы моих рук, от крепости ног, хватки, удачи. Навыков и осторожности. Умения. Но я всегда верил, что все это - не просто так. Ну а как иначе? Тяжело жить без веры, грустно. И пускай живу я теперь дракой, не слишком делом богоугодным. Но у каждого свой крест, каждый за это потом ответ держать будет. Вон, Федор ведь тоже не ангел. Но продолжает верить.
Я прижал левую руку к груди, накрыв спрятанный под одеждой простой серебрянный крестик, что мне одела когда-то давным давно бабушка. И начал молиться, сурово оглядывая этих самых карликов и прочих. Молился я про себя, правильными словами. И стал просить я о простом, о чужих, по сути, людях: о Элизабет и девчонке той, чтоб не оставил Он защитой своей; о парне том, что ругался на меня, чтобы справился с трудностями, крепок духом был в суровый час и чтобы сила его не подвела; о Доке, чтобы не потерялась душа его, когда богов ложных призывает. И лишь в конце - о себе. Заступничества попросил, чтобы рука не подвела, да умения нехитрые. Ну и прощения за все прегрешения. Никогда зла не хотел никому, всегда как лучше сделать хотел, пусть не всегда получалось.
Помолился и легче стало. Выдохнул коротко, дубинку в левую руку переложил и крестным знамением осенил себя три раза, прошептав "Аминь" напоследок. Будь что будет. На все воля Его.