В коляске оказалось целых три пассажира - респектабельный джентльмен лет тридцати пяти в черном костюме, цилиндре и при галстуке, дама, судя по всему - его супруга, тоже в черном, хотя и на неискушенный взгляд Алана, весьма элегантном платье, и чадо - отпрыск лет восьми, с любопытством выглядывавший из-за плеча своего папаши.
- Добрый день, молодой человек! - мужчина, оглядев Алана, принял надменный вид. Непонятно было, пыжится ли он просто для удовольствия или исключительно потому что рядом была женушка и отпрыск. - Вас, как я вижу, не учили здороваться с незнакомыми людьми старше вас? Позвольте поинтересоваться, как ваше имя?
Было ли у него оружие, Алан не видел. Вообще-то, конечно, вряд ли, но кто его знает, такой щеголь вполне мог носить никелированную игрушку .41 или .22 калибра, просто чтобы производить впечатление. На шулера он похож не был совсем, больше из тех, кого шулера обдирают, если удается заманить.
Тут Алан понял, что допустил небольшую ошибку. Или большую, это как посмотреть. Преследователи ведь могли и не знать его в лицо, тем более, что когда он стрелял из заброшенного дома, разглядеть его никто не мог. Его могли запомнить только парочка полицейских, которых они с Закари связали в амбаре, но один был ранен, а второму после увиденного навряд ли хватило бы пороху принять участие в погоне.
Таким образом, передвигаясь в одиночку или вдвоем с Алабамой, Алан подвергал себя не такой уж большой опасности быть опознанным и арестованным погоней. Но вот теперь, когда он сам признался, что отстал от проезжавшей тут большой группы, в которой без труда узнавались грабители, этот напыщенный индюк мог, если не разминется с погоней, рассказать законникам (или кто там у них нашелся храбрый), что парочка скачущих бродяг едут не сами по себе, а отбились от целого отряда.
Пока Алан прикидывал, что ответить, мужчина открыл рот и... еще сильнее усложнил ситуацию:
- Да будет вам известно, молодой человек, что вы стоите перед окружным судьей!