Сбив мертвеца, Бомани сам опустился на колени и согнулся пополам, зажимая левой рукой рану на животе. Упершись лбом в пол, воин секунд десять не шевелился, только медленно втягивал в себя воздух. Живот болел так, что страшно было смотреть на рану, грудь жгло огнем. Бомани хотелось кашлять, но он изо всех сил сдерживался, понимая, что, если он закашляется, у него, скорее всего, полезут наружу кишки. Вдохнув, воин начал такой же медленный выдох. Главным сейчас было дышать и не терять сознания. Боль можно терпеть. Нужно терпеть.
Все еще сжимая в правой руке топор, Бомани уперся ей в пол и поднял голову, чтобы посмотреть, что происходит в хижине. Кажется, больше никто не лез. По крайней мере, пока. Он одолел четверых, но четвертый все-таки одолел его. Теперь осталось только подождать и посмотреть, убил он Бомани или нет.
Бомани понимал, что нельзя сидеть на полу и просто думать о том, умрет он или нет. Нужно было искать, есть ли в хижине что-то, чем можно перевязать раны - если не тут, то, может быть, наверху. Мысль о том, чтобы сейчас карабкаться по лестнице, отозвалась новой волной боли, но другого варианта все равно не было. По крайней мере, у Бомани были целы руки и ноги.
Но сначала нужно было закончить битву здесь. Помогая себе правой рукой, левой зажимая живот, Бомани на карачках подполз к первому мертвецу. Усевшись возле него, воин поднял топор и опустил его на руку покойника. Если убить этих врагов было нельзя, то их можно было хотя бы лишить всякой возможности встать и напасть еще раз.
Закончив рубить мертвецов, воин подумал, не позвать ли ему Эну и Нго. Во время боя он не видел, что происходит вокруг, но женщины должны были быть наверху, и можно было сказать им, что пока опасности больше нет.
- Нго. Эну, - Бомани не рискнул крикнуть, но говорил громко, стараясь, чтобы голос его не дрожал. - Я убил мертвых. Можно больше не прятаться.
Бомани не был уверен, что его так услышат, так что, сказав это, медленно двинулся к лестнице - медленно, пережидая особенно сильные вспышки боли в животе. Ему оставалось только надеяться, что он не умрет, пытаясь забраться наверх.