Мужчина стремительно засмеялся. Смех, лающий, неприятный, выворачивающий наизнанку, стремительно заполнил помещение.
Фляга, впрочем, не дурак, бросил взгляд Бобу и резко бросился к столу.
Смех оборвался столь резко, будто бы мистера Брайана уже застрелили. В мгновенно опустившейся на помещение напряжённой тишине Зиба молча вцепился в рукоять револьвера, в то время как инициативный Боба уже давно пресёк любые контрмеры владельца оружия, удобно приобняв того за шею. Да так приобняв, что не ожидавший такой слаженной подлости хозяин квартиры издал негромкий омерзительный звук, будто бы чуть не подавился собственным языком.
Немного подёргавшись, почувствовав, что хватка усиливается, Брайан успокоился и принялся крайне мирно вдыхать в себя весь воздух в помещении.
Дуло револьвера спокойно смотрело на напряжённый кадык хозяина.
Оружию безразлично, кто хозяин. Оружие служит тому, кто его использует.
Та ещё шлюха это ваше оружие, я вам скажу.
В любом случае, судя по паническим ноткам страха в глазах, мужчина был гораздо более готов к сотрудничеству со столь уважаемыми людьми, как мистер Хейз и мистер Рейли.
И это, несомненно, радовало всех джентльменов, находившихся в помещении.
А вот собаку не радовало. Она неуверенно скалилась, явно сомневаясь в ответе на вопрос: что ей дороже - собственная жизнь или здоровье хозяина.
-Пап? - открылась дверь и в проёме показалась белокурая головка девчушки, той, которая вас встретила. - Папа! Папочка! - не понимая истинной опасности револьвера в руках мистера Хейза, бросилась к единственному мужчине в её жизни - отцу. - Не надо, пожалуйста! Не надо.
В глазах мистера Брайана появились нотки глубокого раскаяния.