- Мы тогда прорвались через линию щитов, - Саргон скользнул взглядом (или это ему, одурманенному хмелем казалось, что только скользнул) по женщине.
Нож в его руке, который мог бы сойти и за небольшой кинжал, прочертил линию на и без того исцарапанной столешнице.
- Хотели ударить им в тыл, и почти ударили, но оттуда, от холма, - он ткнул пальцем в сторону тарелки, на которой, словно маленькие каменистые утесы, громоздились устрицы, запеченные в своих раковинах, - нас атаковала сотня конницы. Она стояла в резерве с самого начала. Нас... растоптали, - он силой вонзил нож в дерево.
- После первого удара погибло пять шестых из тех, кто был со мной, потом они развернулись и принялись добивать оставшихся. У того, что ехал на меня, конь запнулся о мертвое тело, и я выбил его из седла. Конь оказался добрый. Ну а дальше... меня тоже преследовали. Долгая история. Мне пришлось идти через горы, а потом через пиктские пустоши. Я сделал много зла тогда пиктам, - то ли с гордостью, то ли с горечью подытожил киммериец.
- Но, черт возьми, Белых Рук за мной не посылали! - с почти всамделишной, и все-таки веселой обидой заявил Саргон. - Так что за добрых противников! - кружки снова столкнулись и Саргон осушил свою. Его взгляд снова задержался на рабыне.