Клочок земли - не сухой даже, так, проливаемый дождем скорее - все, что у них было. Там, конечно, не так плохо, как на открытом месте, но все равно это мало что даст.
Сколько еще будет идти дождь? И можно ли будет после него пройти по болоту?
Мышцы скрутила судорога, а разум стал вязким, будто размок и сейчас застывал, как желе. Скоро можно будет есть.
Но кое-что в мозгах еще шевелилось, как вконец вымотанная лошадь, которую безжалостный наездник - воля - продолжает подстегивать и подгонять.
Запоздало, но тускло вспыхнула мысль - надо было собрать мха, трутня и щепок для растопки, пока дождь еще не начался, и запрятать на самое дно сумки. Теперь подобранный вчера пирит был, в общем-то, бесполезен. Хотя...
Плащ, в который киммериец закатал лишние сапоги и часть одежды, конечно, промок, но одежда, засунутая в сапоги, могла еще оставаться сухой. По крайней мере, сапоги наверняка сухие. А колчан - он ведь был рассчитан на три десятка стрел, а сейчас там больше четырех, стрелы сидят очень плотно. Может, их древки ближе к наконечнику остались сухими? Ради того, чтобы развести костер и обсушиться, киммериец был готов разломать хоть все стрелы.
Оставив вещи под стволом, он снова шагнул в дождь. Подошел к Махаон, опустился рядом, положил руку на плечо, пытаясь определить, насколько сильно она закоченела. Ее кожа была еще бледнее, чем обычно. Почти как мрамор. В застывающий мозг пришла догадка - а что если, когда она умрет, она снова превратится в статую?
Саргон легонько потряс ее за руку. Перебраться под дерево - а там видно будет. Может им еще удастся отогреться.
Боги не слышат того, кто молится. Боги видят того, кто борется.