- Пошли.
Словно в каком-то эпосе южан они поднялись на гору, познали какое-то откровение и теперь должны были спуститься "в мир", как говорили священники.
Они врали. Не было никаких откровений, а "мир" этот каждый носил внутри себя и не мог убежать от него ни на гору, ни под землю, ни по волнам. Может, после смерти человек и попадал в другое место и становился безличным обломком, но чтобы узнать это, надо было умереть.
Осторожно спускаясь среди деревьев, киммериец задумался об этом. Кромм - вот единственный бог, которого он признавал. Грозный, глухой к мольбам, не знавший ни бесчестья, ни справедливости.
Когда путники преодолели очередной участок склона, Саргон замедлил шаг и оглянулся.
Он показал рукой на небо.
- Митра. Сет. Бел. - сделал паузу. - Боги.
Снова показал на себя. На небо.
- Я верю в Кромма.
А потом показал на ее грудь, туда, где под тонкой туникой и белой кожей билось сердце, и снова на небо. Сложил руки, как делали это паломники.
- А кому поклоняешься ты?