Стылый вздрогнул - всплыло нехорошее воспоминание, картина, знакомая немногим сталкерам: как вспугнутую тобой птицу вмиг всасывает комариная плешь, сжимая в комок плоти и перьев. Ни протяжного вскрика, ничего - просто ррраз, и прерывается хлопанье крыльев. Редко такое случалось - не было давно уже птиц в Зоне. Но пару раз видел.
Славик поежился. Причем тут плешь? Ну, вообще-то, очень даже причем. Он же в Зоне, несмотря на все эти странные декорации.
Кресло было до того противное, что к нему вообще приближаться не хотелось, а танцовщица слишком красивая, чтобы быть настоящей.
Он подошел к кукле, по-прежнему зажимая порез на руке, и остановился рядом. Странно. Смотреть на кресло было омерзительно, но не смотреть было можно, в этом ничего особенного не ощущалось. А смотреть на куклу было тоже тяжело. Но необходимо. Нельзя было просто так убрать взгляд. Просто так убрать взгляд означало предать что-то в самом себе. Он постоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.