Бледный утренний свет, пробивающийся сквозь зябкий туман, встретил отряд на выходе из кургана. Выходили по одному, оглядывая место. Истлевшие кости немертвых вперемешку с доспехами и оружием, запах гари, лошадиного пота, победы. Воительницы ордена Красы Кореллона деловито сновали вокруг, длинными копьями добивая слабо шевелящуюся нежить. Где-то за туманом, на севере, еще звучали звуки битвы: приглушенный лязг стали, трубный звук горна, лошадиное ржание.
- Мама уже близко, - улыбнулась Клайде, прислушавшись.
Появление выживших ознаменовали радостные крики, поднятые в приветственном жесте пики. А вот когда вытащили закованную магистрессу, воительницы разразились проклятьями и даже сдержанными дамскими ругательствами. Вокруг сомкнулось кольцо конных, вперед выехала эльфийка в шлеме с высоким плюмажем, на вороненом коне.
- Предательница! - выкрикнула паладинка, занеся копье. В этот момент из кургана вышел Павший, расправил крылья и прикрывая им Аурвейн. Удивленное "Аххх!" пронеслось над рядами. Следом явился Джабраил, глядящий на посланника Целестии с немым восхищением, последним явился Нахуагава, выражавший крайнюю степень непочтения одним своим видом.
- Нет чести в убийстве без суда, - зычно проговорил посланник Целестии, и сестры опустили оружие. - Ее надлежит судить по вашим законам.
- Вздернуть ее придется согласуясь с местными правилами, - ехидно подсказал старик Нахуагава.
Аргументов против не прозвучало.
Клайде принялась отдавать распоряжения: уверенно, властно, спокойно и с достоинством. Удивительно, но сестры ордена слушались ее беспрекословно. Видимо, повелевать дочь Ледяной Королевы привыкла с пеленок. Плененную Аурвейн усадили на лошадь, увели. Место вокруг кургана принялись расчищать.
Наконец туман стал понемногу рассеиваться, хмурое небо становилось ясней, подул свежий ветерок пополам с мелким снегом. На севере показались всадники.
Приближение зимних выглядело торжественно и зловеще одновременно. Воительницы ордена, инстинктивно сбившись клином, в замешательстве смотрели на большой конный отряд в белых плащах и стальных доспехах, который двигался к кургану. По флангам рыскали отряды поменьше, занимающиеся зачисткой пути следования своей хозяйки.
Королева Зимы была великолепна. На белоснежном жеребце, слишком скудно одетая для такой погоды, она, казалось, совсем не страдала из-за своего легкомысленного наряда. Выглядела крайне молодо, будто ровесница своей младшей дочери Клайде, лицо спокойно, точеные черты застыли в холодном приветственном выражении, лишь льдистые глаза выдавали виданные ими тысячелетия. Воздух вокруг королевы потрескивал от мороза, кружились мелкие снежинки, не касаясь ее кожи.
- Приветствую вас от лица Зимнего Двора, - проговорила королева, и голос ее звучал как горная капель. - Клайде, Соэнир, - улыбка в сторону родичей. - Молодой принц, - взгляд на секунду остановился на Октарионе, - и его свита, - учтивый кивок Тордеку, Саломону, Леяне, Ти. - А также эмиссар Семи Небес, - это уже Павшему, который склонил приветственно голову. - И умница Нахуагава, - удивительно, но королева улыбнулась старику, будто стародавнему знакомому. Мусорщик ответил своей обычной мерзкой ухмылочкой, но, против обыкновения, промолчал. - Кажется, лорд Сиондел вскорости тоже будет здесь, чтобы поприветствовать нас в своих владениях.