Выстрелы, какофония шелчков пистолетных патронов в стволах французских МАТов, частый резкий треск СКСа, вплетающийся в ритм винтовок Мосина, Арисак и подобной дребедени. Гранатный разрыв, еще один. Вслед за ними - раскатистый грохот пулемета. Стригут зелень пули, роняют на влажную землю.
Ричардсон. Уже поднялся, рывком, чтобы откатиться на пару метров, там ствол дерева уже прикроет... Но ударило пулей в колено, размолотило сустав; вторая пуля в живот попала, чуть ниже бронежилета прямо, заставив пополам сложиться, уткнуться головой в землю. А потом, звенящей тишиной накрыло, когда осколки ударили. По каске, по спине, по рукам. Мир вокруг завертелся неостановимо. Потемнел. Исчез.
Хетфилд. Замер. Вжался в землю запоздало, когда осколки свистнули. Болит рука, мешает что-то шевелить пальцами. Вроде перестали в твою сторону стрелять, может и не заметили даже сначала - шальная прилетела. Но опасно здесь находиться, однозначно. Уходить пора.
Акира. Прицелился наскоро. Выстрелил, тут же рукой лицо закрыл от щепок мокрых - влетела пуля в деревце рядом. Назад сдал, перекатился. В ложбинку провалился влажную, в ручеек. Холодный он, ледяной даже; или просто кажется так тебе после раскаленного стрельбой воздуха. Меньше полуминуты бой длится, а уже тяжело.