Василевский. Снова - тишина. Кунц молчит. Да и тебе, особо, сказать нечего. Образ яркий в памяти слова песни оживили, со дна амнезийного его подняв. Ты вспомнил себя, в день школьного выпускного. Украшенный гирляндами и плакатами Зал Ярусных Собраний, свадебный костюм отца, который после химчистки стал, прям, очень даже ничего, речь директора Айцманна, про "Взрослая жизнь", "Спасибо Сенату", "Шахтер - почетная профессия", "Не курите в туалетах" и "Удачи". Торжественное вручение аттестата. А потом - мысль о том, что все теперь зависит только от тебя. Томас, в кулак кашлянул. Хворостинкой угли костра потрескивающие разворошил, на скалы глянул: - Дела... Интересно, сколько еще их, таких, вот, диких Миров? (помолчал) Галактика-то большая. Тысячи, наверно. Десятки тысяч. Или сотни, даже... (горсть песка черпнув, сквозь пальцы его пропустил) Как пыль эта. Хоть и не нужна никому, но есть она. И будет. Нас не станет, а она - будет