Каждому. Потоцкая. Осмотрела раны. Вывернут палец был, вправлен кое-как. Суставная сумка, вроде бы, цела. Сухожилия. Тугую повязку, да. Насторожился, вдруг, Гарун. Заурчал глухо. Оскалился. Постучал ладонью по лбу себя, большим и средним пальцами правой руки человечка, явно, изобразил, «идущего». Дернул в сторону тебя райдер, за спину свою едва ли не силой затолкав. Револьвер восьмизарядный из кобуры вытянул. «Девять-пять», с набалдашником разгонника магнитного, на толстом стволе. Калган пулемет расчехлил, без спешки особой, но – сноровисто. Планкой предохранителя клацнул, лапкой затворной рамы беззвучно дернул. Дуло – к выходу. Секунда. Другая. Третья. Пятая. Десятая. Полог палаточный зашуршал, в сторону пошел. Свет. Пыль. Молотов – на пороге. Голый, грязный, живой. Андрей. Изучил взглядом его слишком, уж, долгим. Затянувшееся молчание. Основанием кулака, в котором рукоять пистолетная зажата, подбородок утер: - Заходи, друг. Садись. Выпей воды, поешь, отдохни. В Буран и Шакал Кресту – Святой