Экскурсия по военной базе мидмирцов хоть и была извилиста, как скрученный пищеварительный тракт, всё равно вела прямо к намеченной цели, без шанса на ответвление. Такая прогулка ассоциировалась с прямой кишкой и, как показала практика, выводила в полнейшую жопу.
- Да, - грустно протянул я, глядя на старую знакомую. - Завтраком здесь и не пахнет.
Пахло совершенно другим. Антонимом слова пища. Этот мнимый аромат дербанил носовую полость, заставляя скривиться в омерзительной гримасе. Тошнота взяла штурмом горло и судя по едва слышным вскрикам, рвущимся сквозь мои зубы, там уже во всю истязали постовых. Вот и раскалённый хуй заворочался, согреваемый первыми вспышками сознания. Чувствует, каждой вздымающейся веной на своём скользком тельце, что тирании головы приходит конец; скоро он один будет властвовать над всеми ресурсами тела. Одна головка. Одно желание.
Засмеялся тихо так. Взгляд на пол упал, да так, что поднять страшно. Морозит всего, несмотря на прихватизированное одеяло. Укутался в него с головой, а толку? Чем больше пытаешься унять дрожь, тем сильнее её приступ. Нахлынувший жидкий страх разбавил весь раствор сцепляющий мои кости, и теперь я исполняю отвратительную пляску эфедриниста. Соображаю спешно, но тщетно всё. Нет мыслей. Просраны. Украдены. Стёрты. Есть только память последних минут...
Архитектура. Среда обитания необходимая мидмирцам для жизни и деятельности. Для их комфорта. Для их выживания. Ещё несколько минут назад, до того как Жрица озвучила своё решение относительно федеральных узников, архитектура мидмирцов казалась для меня чем-то важным. Её нельзя было заклеймить таким стилем, как футуризм или баухауз, нет. Величие этого сооружения говорило о многом. Возводить нечто подобное, вдали от дома, решится не каждый варвар. Всё же архитектура, это одна из первых попыток человека приблизиться к так называемому Богу. Сотворить из ничего нечто ценное, чтобы это отражало личностные качества творца. Глядя на этот необыкновенный потолок, на эти многочисленные арки, на эту остроконечную эмблему, я видел выражение людских качеств: долг, честь и достоинство. Этих черт было вполне достаточно, чтобы апеллировать к ним при защите. Архитектура говорила о многом и я надеюсь, что она не обманывала меня.
"Кому суждено сгореть, тот стало быть не утонет" - вновь открылась мне старая пословица. Самое время. Я тяжело вздохнул и сбросил одеяло. Подбородок взмыл вверх, вслед за взглядом и я сделал несколько уверенных шагов навстречу Жрице. Это могло выглядеть пафосно со стороны, но не для человека у которого на запястье красовалась татуировка "Hamlet". Актёр живёт играючи, или не живёт вовсе.
"Мистер Хайд - на выход!"
- Dueña!* Позволь мне обратиться к тебе. Если нас привели на суд [обводит руками зал], то дай нам право защищать себя на этом суде. Да, ты знаешь больше нас, и не только благодаря тому, что твоя память не подверглась воздействию пси-волны, от которой страдают все пассажиры "Таурмана". У тебя есть дар [сцепляет пальцы в замок]. Ты знаешь, что многие из нас виноваты перед мидмирским народом и стёртая память [обхватывает голову] - слабое оправдание. Я согласен с тобой. Когда я попал в ваш плен, то обманул вас [делает паузу]. Я выдал себя за другого, за своего капитана - Ильхама Мафусаилова. Да, я совершил скверный поступок - я соврал. Но, это была ложь во имя спасения [поднимает руку]. Разве ваш долг не говорит вам защищать грудью своего товарища, может своего командира? Жертвовать собой, ради спасение чужой жизни. Разве не это делает нас человечней? Кто-то из наших далёких классиков сказал: человеческое, слишком человеческое. Да, это так. Как и тот факт, что человеку свойственно меняться... или привыкать ко всему. Я видел, как вы караете за проступок. Там в камере, совсем юный мальчишка был жестоко избит у нас на глазах - он не уследил за пленной и она погибла. Но вот она среди нас! [показывает на неё] Она жива, а это значит вы не пустынные дикари, готовые растерзать нас во имя своего Всевышнего. Мы виноваты перед вами - так позвольте нам искупить вину. Позвольте вернуть долг. Если мы умрём сейчас, или там, на свободе [указывает за окно], вы ничего не докажете. Работая на вас, мы сможем возместить, пускай самую малую долю, тех страданий, что причинила вам война. Сможем научиться. Сможем понять. Я не идеалист. Я знаю, что войны неизбежны, но может быть следующая война случится не по причине взаимонепонимания. Витторио Марцинкези. Спасибо, что выслушали меня [слегка поклонился].