Каждому. Направо. Коридора полумрак. Идете. Полсотни шагов. Диафрагм дверных овалы. Тут. Там. Справа шесть. Слева - два. Бронеботинок лязг за спиной. Лестница широкая. Вверх. Три ступени. Арка. Зал просторный. Двадцать на тридцать. Вверх - десять. Не меньше. Никакой мебели. Зеленоватый, с серебристыми жилками камень панелей пристенных. Океан тонких цепочек металлических - вместо потолка. Тысячи их. Десятки тысяч. Вьются. Шевелятся. Позвякивают мелодично. Словно живые. Ковров черных ворс короткий. На левой стене - гобелена полотнище широкое. Ткань молочно-белая. Круг черный - в центре. В нем - треугольник багровый, вершиной вверх. Букв штамповка темно-синих, по овала ободу. Сверху: "MIDDERHAT MIRHART". Снизу: "EDEM". Справа - экрана гигантского панель. Угольно-черная. Безжизненная. Вместо противоположной входу стены - окно огромное. От угла до угла. Мириады песчинок вьются за ним. Утесов громады, далеко внизу раскинувшихся, в перевитиях пыли тонут. Гудит ветер чуть слышно. Приглушенное бурей пустынной сияние солнц двух. Льется в комнату. Рассвет. Рядом - женщина. Высокая, сложения хрупкого. Волос аккуратно уложенных и выправленных снежно-белые пряди. По плечи почти. Платья длинного ткань темно-синяя. Корсета клетка - на груди, юбку формирующего каркаса спицы, рукавов раструбы, ворота гофра, под горло. Стоит, руки тонкие за спину заложив. Перехватила пальцами кисти левой запястье правое. Смотрит на пейзажи пустынные, наверно. У ее ног, справа - собака. В серебре ошейника тонкого. Сидит. Пергамент угольной, лишенной шерсти абсолютно шкуры, лап толстых колонны, лба покатого плита. Волк, скорей. Крепкий, жилистый, массивный. Обернулся. Глаз шары мутно-голубые. Изучил каждого взглядом невидящим. На Тенненбауме задержался. Оскалился, стройные ряды зубов треугольных беззвучно показав. Подмигнул будто, перепонкой полупрозрачной века левого дернув. Отвернулся. Еще нескольких пленников послушники, между тем, притащили. Полуживых. Судя по майкам, трусам - тоже десант какой-то. Девчонку. Ту, что умерла там, в камере. Живую. Бросили с вами рядом. Кнехт по нагруднику кулаком громыхнул. Вышел прочь. Перекрыла арку следом гравировки росчерками замысловатой украшенная пластина стальная. Голос звонкий по залу покатился. Жрица: - Новые лица. Старые знакомые. Что ж. Мемосканирование - позади. И, к сожалению, гнили в каждом из вас оказалось много больше, чем я предполагала. О морали, судя по всему, на время придется забыть. Амнезия - не оправдание. Человечность - для людей. Зверям - звериная смерть. Вот - мой трибунал