Тишина и безмятежность. И вокруг никого. Ни души. Она плывет через водоросли, которые опутывают ноги, руки, своими петлями остановить пытаются. Вязнет. Кончаются силы и с каждым новым замахом руки над водой, погружается в нее все глубже. Вот уже окунулась с головой, но вынырнула и, отплевываясь, двинулась дальше. В никуда. Еще немного и она утонет. Пойдет на дно молча, как обычно тонут дети. С расширенными от ужаса глазами. Быстро и наверняка. Слышится вдали размеренный гул турбин. Эбигейл непроизвольно кричит. Захлебывается. Уходит под воду. Перед глазами чернота.
Яркие пятна заплясали перед глазами. В затылке боль. Такая же, как если со всей дури стукнуться о переборку головой. Нет. Пожалуй, о переборку приятнее будет. Эбигейл слышит вокруг негромкие голоса. Шорохи. Ее ресницы дрогнули. Сложно сказать, что ожидала она увидеть, открывая глаза. Уж явно не потолок с мерно льющимся светом. Приподнялась на руках. Осторожно, словно не веря в происходящее. Умерла? Это Ад? Или нынче мода пошла спасать и бросать в камеры?
Огляделась вокруг. Какая толпа. Некоторые очень даже ничего. Есть за что подержаться. А что еще остается делать в замкнутом помещении?
Сидя, внимательно слушала разговоры людей. Незнакомые, они все таили в себе опасность. Ведь неизвестно еще, на какие идиотские геройские поступки они способны. А может мямли они и трусы. Ведь представиться можно кем угодно. Главное не слова — главное поступки. Запомнила, зафиксировала в еще болевшей голове рядового Марцинкези, старлеев Тенненбаума и Ямоото, Инвертона, знатока истории, капитана Мендез... Запомнить и не забыть. Приглядываться. Не доверять.
Встать хотела уже, чтоб сказать о том, что помнит. Только слово успела сказать: «Я ..» и тут с удивлением отметила, что стоит в платье. Милое такое коктельное темно-синее платье на бретельках. Ох, черт, ну почему сейчас. Вот почему не раньше, в тягаче? Очнулась бы в платье и все пошло бы иначе. Вот так всегда, мечтаешь лет о 5 новом пуховике, а тебе подарят шубку, да вот только поздно. Перехотелось.
Недоверчиво ощупывая ткань, Реддс сначала улыбнулась, потом хихикнула и, наконец, тихо смеясь, сползла по стенке на пол, похлопывая в приступе смеха ладошкой по полу. Рядом хватался за голову старлей, умирали люди, а Эбби все хохотала, смахивая выступившие на глаза слезы, пока не завибрировали браслеты на руках и всех не пораскидало к стенам. Вошедшие ее удивили. Их речь и поведение — тем более.