Марцинкези. Осматриваешься. Надсмотрщик. Хмурый мужик с карабином, что первым полог откинул, и грозился последнего пристрелить. Потом доктору Мура вытащить разрешил. Иленсол в сторону отвел, когда ее азиат цеплять начал. И Жердеву по лицу дал. Не любят его здесь. Явно. Смотрят вроде и с ухмылкой, а взгляд отводят, чуть что. Не спорят. Хоть и не самый он здоровый здесь, не самый агрессивный. Хмурый просто. Нервничает явно. Убежал к генералу какому-то. Второй - лысый здоровяк, что старшего сержанта Мафусаилову вытянуть помог, Паттерсона отмудохал, а потом двоих в грузовике застрелил. Теперь голову Мура по пыли катает подошвой ботинка. Весело ему. Улыбается. Этого толпа любит. Но тоже остерегается. Держат дистанцию. С надсмотрщиком же лысый на равных держится. С карабинером этим. Просто работают вдвоем. Без споров лишних. Толпа вокруг. Просто наблюдатели праздные. Вроде и хочется им очень Иленсол вот прямо сейчас потрогать бы. Или Бристфилду в печень с пыра пробить. А стоят. Полукруг образовали. Не мешают лысому. Не лезут особо. Азиат-пулеметчик с глазом одним выделяется из общей массы. Держится возле него народ. Человек шесть-семь. Явно его люди. Может, друзья. Ловят каждое его движение взглядом. Смеются тогда, когда он улыбается. По плечу его хлопают. Что-то говорят тихо, в сторону или вниз глядя. А тот просто стоит. Наслаждается зрелищем. Настроение хорошее у него. В сторону голову повернул. Лысый щелкнул зубами, словно муху ловя. Оскалился: - Так сесть хочется, что даже трахнуть некого? Лежи, недолго осталось