23 января. Зима. Наверно. В Москве это не особо заметно. Стерты признаки времен года. Лишь для удобства человека. День начинался как обычно: Проснулся. Душ принял. Завтрак. Проверка точности функционирования кибернетики своей.
Уже три года день начинается именно так.
Три года назад заменить пришлось. Тогда тоже день начинался нормально. Направили регулировать один из узлов связи компании. Одного, чего уж мелочиться. Сереженька справиться, конечно. Молодой, ага. Сильный-умный. Да. Приехал на место. В электронике копаться полез. Закончил почти.
Но коротнуло. Так коротнуло, что коробку с начинкой электронной разнесло просто. Руки отдернуть не успел. Пальцы срезало. Ладонь срубило. Кровищи было много. Больно очень.
Переквалифицироваться пришлось. Образование позволяло. Обязанностей добавилось. Жизнь продолжилась.
И вот, продолжалась до 23го января. «Возмездие» уничтожено. Пришельцы к Земле рвутся. Как молотком по голове настучало.
Родители мертвы. Хоть и связистами были обычными. Все равно мертвы. Снова очень больно. Внутри только. Никого больше не осталось. Кроме меня никого.
Плюнул на все. Записался в ПКО. В истребители. Своими руками чтобы заразу внеземную уничтожить. Не дать ей на Землю попасть чтобы.
Не могу сидеть здесь, в безопасности относительной. Погано это, не мое. Нельзя тут сидеть будет, пока за тебя там погибают. Или уже погибли.
Прощаться у пункта сбора было не с кем. Никто не плакал, провожая Сергея Рассохина. Никто не положил ему руку на плечо, ставь таким серьезным, каким никогда в жизни не был. Ты одинок в этом мире, Сергей. И ты знаешь, кто у тебя все забрал.
Ты отомстишь им. Конечно.
Стройные ручьи людей потекли внутрь, через КПП открытые. Сканеры, солдафоны крикливые. На дополнительное обследование отправили. Кибернетика, конечно.
Шаги по бетону. Вливаются в нестройный гул вокруг. Вагончики с красными крестами.
Медик, лет 40-45. Седой уже немного, в очках. Морщины мимические. Улыбчивый наверно. В руке моей копается.
- Что же вы, молодой человек, с железками своими да в истребители то? Перегрузки ведь, понимаете? Рука ваша вполне может отказать в самый опасный для вашей жизни момент. Все из-за перегрузок. – Нахмурился чуть. Посмотрел поверх очков. – Молодой человек, по хорошему, я не должен допустить вас до полетов. Как врач не должен. Но как житель нашей общей планеты, я понимаю всю угрозу, что висит над нами. Признаться честно, я не знаю, что делать с вами. – Плечами пожал, вздохнул устало.
-Допустите. – Ответил коротко. Доктор виду не подал. – Про «Возмездие» вы слышали? – Кивнул доктор. Все про него слышали. – У меня там родители служили. Связисты. На «Варяге». Был там такой. – Серьезным доктор стал. Понял, к чему веду. – Нет у меня больше никого. Понимаете? Просто нет. Отплатить пришельцы должны. Мне лично. Чтобы я сам видел, как они дохнут там. – Головой вверх, на потолок, на небо за ним кивнул.
Помолчал доктор. Нахмурился еще сильнее.
-У меня там дочь служила. Медработником. Единственная. – Голос чуть дрогнул. Снова доктор замолчал. – Красавица была. Умница. За нее тоже отомсти. Прошу. – Снова замолчал. Тяжело ему слова давались.
Кивнул доктору. Вышел. Снова шаги свои, вплетающиеся в звуки вокруг.
Душ ионный. Забеспокоился за части свои металлические. Но обошлось. Вперемешку все. Смысл с мясом пушечным церемониться.
Потом комбез выдали. Скидывай, мол, шмотье свое и переодевайся. Помещение большое. Похоже, переоборудованное. Народу дохрена, таких же. В комбезы пакующихся.
Сам запаковался. Комбинезон на голое тело да берцы. Не босиком же тут ходить.
Шмотки запаковали, пневмопочтой отправили куда-то. Личные вещи перерыли. Забрали что-то. Зубная щетка им моя не понравилась. И ручки. Обе. Почему? Весят дохрена? Бриться теперь тоже нечем. Ближайшие несколько часов. Трагедия о семи действиях прям. Плевать.
На комбез, тем временем, обозначение нанесли. Буквенно-циферное что-то, фамилия, группа крови. Жетоном нельзя разве? Когда их отменили?
Пакет с оставшимся скарбом своим в руки взял. Пошел в поезд монорельсовый паковаться. Те же тучи народу. Снова вперемешку все. Плевать.
Локтями и пинками к стенке вагона пробился. Встал, облокотился, так чтобы не жали особо толпой. По сторонам осмотрелся.
Следующая остановка – Байконур.