Яростный порыв Лакруа прогнал по покоям волну магии, и Грау отшатнулся, уворачиваясь от внезапно разверзшейся под ногами бездны. Пол, как и дверь перед этим, обратился в ничто, но тварь это не остановило. Поколебавшись, она зашипела - точь-в-точь, как только что младший из Кондоров, и двинулась на старшего лорда.
Медленно, неотвратимо, как сама ночь, бесформенное нечто надвигалось на бродягу и, приняв в последний момент вид фаэ с длинными ножами вместо ногтей, кинулось на Грау. Одно лишь четкое движение в сторону - и тварь снова бросается на противника, но тот лишь танцует, уворачиваясь так быстро, что невозможно увидеть само движение. Мгновение - и он уже стоит рядом, еще - и он снова в другом месте, целый и невредимый. Нож его порхает, как бабочка, но - увы, тьму невозможно ранить, как нельзя и убить иначе, как светом. Однако чем дольше длится этот бой, красивый и изящный, тем яснее становится: тварь просто не может пройти мимо такого прыткого оппонента, и вот уже для нее существует только он и лишь его она хочет пересилить. Есть ли у нее предел усталости? Если нет - вопрос лишь в том, когда устанет сам Грау...
Тем временем Даэрон сходил в зал и принес оттуда ножку от кресла, обернул ее в изъеденную молью штору и, залив полученный факел содержимым найденной в шкафу спиртовки, зажег новый источник света. Пламя чадило и обжигало, и в его неверном свете юноша увидел то, чего не видели остальные.
Грау сражался с... пустотой. В свете обычного факела никого не было видно.
Тем временем внизу послышались новые звуки - как будто кто-то скребется, отчаянно просясь наружу, и Грау показалось, что в образовавшейся на полу дыре что-то шевелится. Похоже, на подходе был еще один монстр.
В особняке наступила полная тишина, нарушаемая лишь зловещим скрежетом, дыханием трех фаэ и их шагами.